Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

Я не отвергаю вас, священники всех времен и народов,
Величайшая вера — моя, и самая малая — моя,
Я вмещаю древнюю религию, и новую, и те, что между древней и новой,
Я верю, что я снова приду на землю через пять тысяч лет,
Я ожидаю ответа оракулов, я чту богов, я кланяюсь солнцу,
Я делаю себе фетиша из первого камня или пня, я шаманствую палками в волшебном кругу амулета,
Я помогаю ламе или брамину, когда тот поправляет светильник перед кумиром,
В фаллическом шествии я танцую на улицах, я одержимый гимнософист[133]

, суровый, в дебрях лесов,Я пью из черепа дикий мед, я чту Веды[134], я держусь Корана,
Я вхожу в теокалли[135] в пятнах крови от ножа и камня, я бью в барабан из змеиной кожи,
Я принимаю Евангелие, принимаю того, кто был распят, я наверное знаю, что он божество,
Я стою всю мессу на коленях, я пуританин, я встаю для молитвы или недвижно сижу на церковной скамье,
С пеной у рта, исступленный, я бьюсь в припадке безумия или сижу мертвецом и жду, чтобы дух мой воспрянул,
Я смотрю вперед на мостовую, на землю или в сторону от мостовой и земли,
Я из тех, что вращают колеса колес.

Один из этой центростремительной и центробежной толпы, я говорю, как говорит человек, оставляющий друзьям поручения, перед тем как отправиться в путь.

Упавшие духом, одинокие и мрачные скептики,
Легкомысленные, унылые, злые безбожники,
Я знаю каждого из вас, я знаю море сомнения, тоски, неверия, отчаяния, муки.

Как плещутся камбалы!

Как они бьются, быстро, как молния, содрогаясь и брызгая кровью!

Будьте спокойны, угрюмцы и окровавленные маловерные камбалы,

Я ваш, я с вами, как и со всеми другими,
У вас, у меня, у всех нас было равное прошлое,
И вас, и меня, и всех ждет равное будущее.
Я не знаю, каково наше будущее,
Но я знаю, что оно в свой черед окажется вполне подходящим и что оно непременно придет.

Оно уготовано всем: и тому, кто проходит мимо, и тому, кто стоит, оно не обойдет никого.

Оно суждено и тому молодому мужчине, который умер и похоронен на кладбище,

И той молодой женщине, которая умерла и погребена рядом с ним,
И тому ребенку, который глянул на миг из-за двери и скрылся за нею навеки,
И тому старику, что прожил без цели и смысла и теперь томится в тоске, которая горче, чем желчь,
И тому несчастному, что лежит в богадельне, изъеденный скверной болезнью от разнузданной жизни и пьянства,
И бесчисленным убитым и погибшим, и диким кобу[136], именуемым навозом человечества,
И простейшим амебам, которые просто плывут по воде с открытыми ртами, чтобы пища вливалась им в рот,
И всякому предмету на земле или в древнейших могилах земли,
И всему, что в мириадах планет, и мириадам мириад, которые обитают на них,
И настоящему, и самой малой соломинке.