Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.

О новая песня, свободная песня,
Ты плещешь, и плещешь, и плещешь, в тебе голоса, в тебе чистые звуки,
Голос ветра, голос барабана.
Голос знамени, и голос ребенка, и голос моря, и голос отца,
Внизу на земле и вверху над землею,
На земле, где отец и ребенок,
Вверху над землею, куда глядят их глаза,
Где плещется знамя в сиянье зари.

Слова, книжные слова! Что такое слова?

Больше не нужно слов, потому что, смотрите и слушайте,
Песня моя здесь, в вольном воздухе, и я не могу не петь,
Когда плещется знамя и флаг.

Я скручу струну и вплету в нее

Все, чего хочет мужчина, все, чего хочет младенец, я вдохну в нее жизнь,
Я вложу в мою песню острый, сверкающий штык, свист пуль и свист картечи
(Подобно тому, кто, неся символ и угрозы далекому будущему,
Кричит трубным голосом: «Пробудись и восстань! Эй, пробудись и восстань!»),
Я залью мою песню потоками крови, крови текучей и радостной,
Я пущу мою песню на волю, пусть летит, куда хочет,
Пусть состязается с плещущим знаменем, с длинным остроконечным флажком.

Флаг

Сюда, певец, певец,
Сюда, душа, душа,
Сюда, мой милый мальчик, —
Носиться со мною меж ветрами и тучами, играть с безграничным сиянием дня!

Ребенок

Отец, что это там в небе зовет меня длинным пальцем?
И о чем оно говорит, говорит?

Отец

В небе нет ничего, мой малютка,
И никто никуда не зовет тебя — но посмотри-ка сюда,
В эти дома загляни, сколько там чудесных вещей,
Видишь, открываются меняльные лавки,
Сейчас по улицам поползут колесницы, доверху наполненные кладью.
Вот куда нужно смотреть, это самые ценные вещи, и было нелегко их добыть,
Их жаждет весь шар земной.

Поэт

Свежее и красное, как роза, солнце взбирается выше,
В дальней голубизне растекается море,
И ветер над грудью моря мчится-летит к земле,
Сильный упрямый ветер с запада и с западо-юга,
Шалый ветер летит по воде с белоснежной пеной на волнах.

Но я не море, я не красное солнце,

Я не ветер, который смеется, как девушка,
А после бурлит и сечет, как кнутами.
Не душа, которая бичует свое тело до ужаса, до смерти,
Но я то, что приходит незримо и поет, и поет, и поет,
Я то, что лепечет в ручьях, я то, что шумит дождем,
Я то, что ведомо птицам, в чаще, по вечерам и утрам,
Я то, что знают морские пески и шипящие волны,
И знамя, и этот длинный флажок, которые плещутся-бьются вверху.

Ребенок

Отец, оно живое — оно многолюдное — у него есть дети,
Мне кажется, сейчас оно говорит со своими детьми,
Да, я слышу — оно и со мной говорит — о, это так чудесно!
Смотри, оно ширится, — и так быстро растет — о, посмотри, отец,
Оно так разрослось, что закрыло собою все небо.

Отец