Трактирщица.
Ах, господи, если бы ты был честным человеком, ты бы вспомнил, что, кроме денег, ты задолжал еще мне самого себя. Помнишь, ты в Троицын день сидел в моей дельфиновой комнате за круглым столом у камина? Принц расшиб тебе голову. Ты сказал, что его отец напоминает одного певчего в Виндзоре, и принц обиделся. Я отмывала с тебя кровь, и ты на моем кубке с позолотой поклялся, что вступишь со мной в законный брак. Неужели ты от этого отречешься? Вошла мясничиха Кич, соседка, и говорит: «Кумушка Куикли, одолжите мне, говорит, уксусу, у меня креветки к ужину». Тебе тоже захотелось креветок, а я говорю: «Нет, говорю, когда свежая рана, креветки — вредно». Или, может быть, я все это выдумала? И только эта Кич за дверь, ты мне и говоришь: «Не очень, мол, рассыпайся перед этим народом. Скоро ты будешь моею женой — дворянкой и им не чета». Помнишь? И еще поцеловал меня и попросил взаймы тридцать шиллингов. Или, может быть, я все это выдумала?Фальстаф.
Милорд, это бедная сумасшедшая. Она принимает вас за своего старшего сына и слоняется по всему городу с этой басней. В молодости она была богата. Разорение помутило ее рассудок. А что касается этих глупых полицейских, я требую возмещения за их ошибку.Верховный судья.
Сэр Джон, сэр Джон, ваша способность называть белое черным мне хорошо известна. Я не так глуп, чтобы поток ваших наглых и самоуверенных слов мог обмануть меня. Вы своекорыстно пользовались легковерием и уступчивостью этой женщины.Трактирщица.
Истинная правда, милорд.Верховный судья.
Погоди, не перебивай. Уплатите ей долг и искупите свою вину перед ней. Первое надо сделать наличными, второе — искренним раскаянием.Фальстаф.
Милорд, вы думаете, что вы мне утерли нос и я не отвечу? Когда человек прям и ему нечего бояться, вы находите его наглым и самоуверенным, а когда ему нечего сказать и он только расшаркивается, то, по-вашему, это чистая совесть? Нет, милорд, с этим я никогда не соглашусь. А эти полицейские пусть от меня отвяжутся, потому что я служу в королевской армии и тороплюсь.Верховный судья.
Не разговаривайте так, точно у вас есть право угрожать, но сначала удовлетворите требования этой бедной женщины, как подобает офицеру.Фальстаф.
Поди сюда, трактирщица.Верховный судья.
Что слышно, мистер Гауэр?Гауэр
Фальстаф
Трактирщица.
Вы всегда так говорили.Фальстаф.
Слово дворянина, говорят тебе, и баста!Трактирщица.
Но для этого придется заложить серебро и ковры из кабинетов, чтоб мне с места не сойти.Фальстаф.
Ну и что же? Хватит с тебя стеклянной посуды, а две-три картинки на стене, блудный сын там какой-нибудь или немецкое изображение охоты в тысячу раз лучше этих пыльных ковров и блошиных драпировок. Хорошо, если бы достать десять фунтов. Постарайся. Ей-богу, когда бы не твоя вспыльчивость, не было бы лучшей бабы в целой Англии. Ну ладно. Ступай, умойся, плакса, и возьми назад свою жалобу.Трактирщица.
Шесть фунтов стерлингов это бы еще куда ни шло. Не запрашивайте, сэр Джон. Смерть неохота мне закладывать серебро, ей-богу.Фальстаф.
Ну не надо. Я устроюсь по-другому.Трактирщица.
Ладно, достану, хоть бы мне пришлось снять с себя последнее платье. К ужину небось придете? Скажите, вы правда потом вернете все сразу?Фальстаф.
Ведь я клялся жизнью. Что же, может быть, я жить не хочу?Трактирщица.
Пригласить к ужину Долли Тершит?Фальстаф.
Твое дело. Как хочешь. Пригласи.Верховный судья
Фальстафу
Верховный судья
Гауэр.
Близ Бэсингстока.Фальстаф.
Надеюсь, все благополучно, милорд?Верховный судья
Гауэр
Фальстаф.
Разве король возвращается из Уэльса, мой дорогой лорд?Верховный судья