Герман Лопатин

– Вот я и хочу посвятить вас в такую проверку. Мне один из землевольцев рассказывал. Свел его знакомый крестьянин с босяцкой командой, представил босякам как своего человека. Ну и стал он однажды босякам идеи социализма пропагандировать. Те сидят, слушают, поддакивают даже. А крестьянин вдруг подходит к одному из них и говорит: «Слушай, Марко, что я тебе скажу. У него (кивает на пропагандиста) в кармане двести рублей. Как бы ты заговорил, попадись он тебе в глухом месте? Только, чур, правду говори». Марко мнется: «Что ты, Алексей, бог с тобой». А у самого на лице полный ответ написан. Вот после-то крестьянин этот моему товарищу и сказал: «Я нарочно его пытал. Все босяки никуда не годны. Слизать, что плохо лежит, это они могут. Не связывайся с ними». Это простой мужик сказал, заметьте, Петр Лаврович. А кто уж лучше-то народа все эти дела знает? А Бакунин хочет этот люмпен-пролетариат революционной силой представить.

– Но это же один случай! Случайный пример.

– Мне самому уголовники помогали из тюрьмы убежать, и я их сам неплохо знаю, и скажу вам, что этот крестьянин прав. Что же касается до случайного примера, то бывает, один случайный пример скажет больше, чем сто специально приготовленных.

– Не знаю, не знаю… Михаил Бакунин России нужен.

– Я же против этого не спорю. Я спорю против некоторых его взглядов.

– Я тоже не во всем с ним согласен, – сокрушенно признался Лавров, и Герману вдруг стало жалко этого близкого ему человека, который так искренне и так наивно хотел примирить непримиримое, не желал этого понять и очень из-за этого страдал.

Вспомнилось отношение к Лаврову Маркса, который тоже, подчас очень сурово, оспаривал ошибочные взгляды Лаврова, но неизменно относился к нему с уважением и дружбой.

Да, с друзьями порой мучительно и неразрешимо трудно.

8

– Отцы святые! – всплеснула руками Ленхен. – Герман!

Она торопливо вытерла руки о передник и притянула голову Лопатина к себе. Звонко поцеловав, оттолкнула от себя и посмотрела на Зину.

– А это кто же с тобой? – она вдруг отступила от двери, давая дорогу. – Да вы проходите, проходите, – закрыв дверь, снова очутилась впереди и потребовала: – Знакомь нас, беглец окаянный.

Зина смущенно смотрела на пожилую женщину, которая так бурно встретила Лопатина, а тот был тоже, кажется, чуточку смущен. Он посмотрел в лицо Зины, улыбнулся Ленхен и взял Зину за руку:

– Мы, правда, между собой этого еще не решили, но перед вами трудно лукавить. Что мы ответим, Зина?

– Отвечай ты, – тихо сказала девушка.

И это впервые сказанное «ты» помогло Лопатину ответить легко и просто:

– Это моя невеста, Ленхен.

Она закивала головой:

– Вот и хорошо, вот и чудесно, – она улыбалась Зине. – Вы смотрите за ним, чтобы опять в Сибирь не ускакал… – Она двинулась вперед, в комнаты. – А я гляжу, кто это с тобой. Лавров писал, что ты к нам собираешься, да не догадался намекнуть, что не один. Поздравляю тебя, голубчик. Невеста у тебя красавица, смотреть приятно, и характер, вижу, ровный, спокойный. Как раз для тебя.

Лопатин шагнул в знакомую комнату.

Навстречу спешили Маркс и его жена.

Лопатин взял руку Женни Маркс и, сжав ее тонкие пальцы, приник к ним лицом.

9

Все стояло на прежних местах: столы, шкафы с книгами. Книг, пожалуй, прибавилось; в шкафу, что у двери, они были размещены по-другому, теснее.

Лопатин чувствовал себя так, словно попал в обстановку, знакомую с детства. Словно рос мальчишкой среди этих книг, в этой просторной комнате, в присутствии этого человека.

Снова хотелось засиживаться в кабинете Маркса допоздна, вытаскивать из шкафов книги, перелистывать журналы, желтые страницы газет, слушать шагающего по своей дорожке хозяина.

– Значит, все попытки спасти Чернышевского обречены, – заключил Маркс, выслушав рассказ о том, что произошло в Сибири. – Теперь, надо полагать, жандармы станут следить злее.

– Да, злее. Но спасти можно.

– Вы не оставили надежды?

– Наоборот. Я обдумал новый план.

В глазах Маркса озабоченность:

– Не спешите ли вы опять, Герман?

– Нет. Освобождать надо с помощью самих жандармов.

– То есть?

– Переодеться жандармом и с поддельными документами на перевод Чернышевского из Вилюйска в Якутск или Иркутск увезти его. До китайской границы, а там – в Японию.

– Как-то слишком просто.

– И просто и сложно, – Лопатин впервые высказывал вслух свой новый план. – Просто достать форму, просто сыграть роль жандарма. Просто провезти человека через Сибирь до Китая. Сложнее с людьми и документами. Потребуется несколько помощников. В этом я убедился. Необходимо точно установить форму документов, по которым выдают для перевозки ссыльных. Готовиться надо тщательно и осторожно.

– Может быть, вы и правы… Но не торопитесь, Герман, не спешите, заклинаю вас!

– Русские говорят: за битого двух небитых дают. Теперь я буду действовать иначе. Это последний шанс. Я проживу за границей столько, сколько потребует подготовка. Буду подбирать людей. А пока считайте меня снова своим союзником в битвах с недругами и в спорах с друзьями.