Гнев Тиамат

Тереза подперла подбородок руками. Кортасар точно пьян. Сама она в таком состоянии не бывала, но видела других взрослых, и на государственных должностях, с таким же расфокусированным взглядом и слегка не в себе.

— Однако вы правы, — сказал Кортасар. — Абсолютно. Нам нужна обширная и надёжная база. Это верно.

— Бессмертие — это игра с высокими ставками, — произнёс Холден, как будто соглашаясь.

— Да. Проникновение в глубины протомолекулы и всех имеющихся артефактов — работа длиной в сотни жизней. Если её исследователи смертны, сменяются другими, менее знающими людьми, это несомненно реально плохая идея. Но таков политический курс. Это наш путь вперёд. Вот такой.

— Потому что Дуарте установил такой курс, — заметил Холден.

— Потому что мы все приматы и придерживаем самое ценное для своей родни за счет всех остальных, — сказал Кортасар. — «Лишь один человек может стать бессмертным», вот как он заявил. Но потом он сам сменил правила. И она тоже может, он сделал исключение для своей дочери. Потому что она не что иное, как его продолжение. Я от этого не в восторге. Просто такие уж мы создания. Я не в восторге. Но это не важно.

— И отлично, — сказал ему Холден.

— Важно получать хорошие данные. Один подопытный. Много людей. Всё едино. Но плохая проработка эксперимента — вот где подлинный грех, — невнятно бормотал Кортасар. — Впрочем, он не мой. Природа всегда пожирает детей.

Холден подвинулся, заглянул прямо в камеру наблюдения, словно знал, где спрятан объектив. Словно знал, что Тереза смотрит. «Ты должна за мной приглядывать». Даже после того, как он отвёл взгляд, у Терезы оставалось глубоко закравшееся ощущение, что он её видел так же ясно, как и она его.

Тереза выключила воспроизведение, почистила логи и вернулась в постель, но уснуть так и не смогла.

Глава пятнадцатая

Наоми

Исполняешь мечту — получаешь по хребту. Наоми отогнала от себя эту мысль, как и десяток раз до этого.

Первая часть разорения её убежища оказалась самой простой. Наоми много лет провела в полётах, ей случалось самой возить грузы, воевать с контрабандистами для АВП или Транспортного профсоюза. Она знала все эти трюки. Демонтаж кресла-амортизатора и всей системы — дело на два часа. Всё ее имущество состояло из модулей. Легко разобрать, легко пустить в оборот как запчасти. Всё это запросто могло раствориться в большом корабле, превратиться в горстку лишних деталей, просчёт инвентаризации.

С пустым контейнером справиться чуть посложнее, но ненамного. В соответствии с грузовой декларацией, её контейнер должен быть заполнен тем же грузом выращенных на земных фермах бактерий и микроорганизмов и питательной почвы, что и семьдесят других контейнеров на корабле. С помощью перемещения содержимого примерно десятка других контейнеров и чуть менее плотного заполнения образовался некоторый избыток, достаточный для загрузки её бывшего дома. К тому времени, как груз дойдёт до места назначения, она уже будет где-нибудь в другом месте. И даже если Лакония задним числом отследит неточности, вряд ли возникнут какие-то подозрения, кроме обычного воровства.

Настоящей проблемой было время. Ну, то есть, первой существенной проблемой.

Корабль Лаконии уже тормозил на подходе. Оставшиеся до встречи восемнадцать часов — не так много на всё, что предстояло сделать Наоми. Эмма ей помогала. Эта женщина работала на грузовиках гораздо дольше Наоми и погрузочным мехом управляла как частью своего тела. Но всё же они с трудом успевали.

И каждый час шипения и скрежета меха, запаха промышленной смазки и мучительной боли — ещё одна возможность постоянному экипажу заметить, что здесь происходит нечто странное. Ближе к концу Наоми отослала Эмму обратно, узнать, есть ли новая информация о ситуации в целом. Останавливают ли прочие корабли. Это лишь совпадение или на эсминце точно известно, что Наоми здесь.

Пока не знаешь, нужно думать, что есть надежда. Еще один девиз её нынешней жизни.

Наоми переместила последние поддоны в сталь и керамику, которая месяцами служила ей домом, закрыла дверь, запечатала и наклеила поверх печати стикер таможенного досмотра. Ещё ей придётся складывать мех и заменять стикеры на всех вскрытых контейнерах, но это займёт только несколько лишних минут. До досмотра оставалась почти половина смены. Чуть больше четырёх часов на то, чтобы заново придумать себя и смешаться с остальным экипажем. Вот это — вторая подлинная проблема...

Исполняешь мечту — получаешь по хребту.

Они сидели в баре на Палладе-Тихо, вскоре после того, как две станции стали единым объектом. Кларисса чувствовала себя тогда относительно хорошо. Во всяком случае, настолько, что пошла выпить. Наоми не помнила, в каком именно баре это происходило, лишь то, что там была гравитация, а значит, наверняка в старом жилом кольце Тихо. Она помнила, что там был и Джим. Они говорили о предстоящем изменении семейного положения Алекса.