Гнев Тиамат

Если дело пойдёт хорошо, весь процесс — часа на четыре. Наоми надеялась, что этого времени лаконийцам хватит на то, чтобы войти, выполнить досмотр и убраться. А ей надо только стать маленькой и незаметной, пока не пройдет опасность. Она углубилась в работу, слушала приказания бригадира и старалась без лишней суеты выполнять свою часть. К тому моменту, как поступила команда прерваться, она почти позабыла беспокоиться о чём-то более важном, чем слишком большое количество охладителя в воздушных фильтрах.

— Проверка! Проверка! Вы, ублюдки, всем прекратить работу и построиться, понятно?

Все остальные перекрыли трубопроводы. Наоми сделала то же самое. Выбора особо и не было.

Мимо жёлтого рабочего ограждения тащился человек в мундире главного механика. Вслед за ним — три военных в лаконийских синих мундирах, один с капитанскими нашивками. Наоми закрепилась ступнёй за настенный поручень. Сердце бешено колотилось, подступившая тошнота не имела отношения к зловонию охладителя. Главный механик жестом велел всем снять маски. Если она сейчас промедлит, это лишь привлечёт внимание, что ни к чему.

Наоми стянула маску.

— Обсуждалось ли это с руководящим составом? — требовательно задал вопрос лаконийский капитан, продолжая какой-то начатый ранее разговор.

— Нет, — ответил главный инженер, молодой, но с грубым и покрытым шрамами лицом, которое делало возраст неопределённым. — А зачем? Капитан приказал. Мы выполняем. Всё как всегда. В чём проблема?

Один из лаконийцев поднёс к лицу бригадира свой ручной терминал. Терминал звякнул. Наоми ощутила какое-то болезненное облегчение.

— Это нарушение правил, — сказал лаконийский капитан. — И когда вы придёте на пересадочную станцию, военный комиссар потребует у вас полный отчёт.

— Военный комиссар? — переспросил главный инженер. И Наоми невольно насторожилась. Если это имеет отношение к миссии в Соле, если Лакония принимает ответные жёсткие меры, возможно, они здесь и не для того, чтобы найти её. Надежда слабенькая, но всё-таки.

— Новые правила надзора, — произнёс капитан лаконийцев, а ручной терминал тем временем скользнул по лицу Наоми.

— Я про них ни разу не слышал.

— Вы про них слышите прямо сейчас, — сказал капитан.

Солдат нахмурился.

— Сэр? Этой нет в списке экипажа.

«Я Наоми Нагата. Я согласна принять приглашение Первого консула Дуарте. Пожалуйста, сообщите ему. Это всё, что я могу вам сказать». В том, что она сделала, что могла, прежде чем сдаться, было даже некоторое утешение.

Главный механик посмотрел на неё и пожал плечами.

— Разумеется, нет. Она тут на стажировке.

Лаконийский капитан с сомнением посмотрел на неё. Она старалась не выдать растерянности. Ведь на корабле никто кроме Эммы не должен был знать, что Наоми здесь. «Подыграй, — сказала она себе. — Просто подыграй».

— Старовата она для стажёра, — усомнился капитан.

— Проблемы дома, — сказала она. — Вот, решила попробовать что-нибудь новое.

Солгать оказалось несложно.

— Она должна быть в списках экипажа, — сказал лаконийский капитан, отворачиваясь от Наоми.

— Зачем? — спросил главный инженер. — Она не в команде. Она стажёр.

— Стажёры тоже часть экипажа, — в голосе капитана слышалось лёгкое раздражение.

— Впервые об этом слышу, — возразил главный инженер. — Если я её запишу, придется рассчитывать соцпакет, как на члена команды. Так не делают.

— Это вы тоже можете согласовать с военным комиссаром, — сказал капитан.

Последний из пяти членов команды был просканирован и проверен.

Они уже уходили. Главный инженер обернулся и встретился взглядом с Наоми. В его глазах искрилась скрытая радость.

— Всем продолжать работу. Это дерьмо само себя не обслужит.

— Да, шеф, — сказала Наоми и натянула маску.

Они погрузились в работу в привычном ритме, но мысли Наоми не были сосредоточены только на трубопроводах. Другие члены команды, казалось, и не заметили ничего странного в этой беседе. Один из них, толстомордый, по имени Кип, стал обращаться с ней немного хуже, но, может, лишь потому, что теперь счёл её ниже статусом. В этом нет ничего особенного. К тому времени, как новые обменники установили, старые упаковали, а диагностика показала оптимальный режим, Наоми не хотелось уже ничего, только в душ и поесть. Своей каюты у неё не было, она не знала, где бригадные души, и шкафчика там у неё тоже не было.

Даже если она попадёт в нужное место, после душа придётся опять надевать тот же самый костюм, провонявший охлаждающей жидкостью. Думать об этом — ещё противнее, чем о невозможности помыться.

Вслед за остальными она пошла на жилую палубу. Плелась позади. Ей хотелось вернуться назад, в свой контейнер. Необходимость проверить входящие сообщения жгла так же сильно, как зуд в челюстях, где уже начинал спадать отёк. Только контейнера больше нет. Привычки, выработавшиеся за месяцы жизни в нём, стали теперь неуместными, и она плелась через грязно-белые коридоры, перебираясь от поручня к поручню, с чувством, словно проснулась от долгого сна и обнаружила, что оказалась на чужой и незнакомой станции.