Гнев Тиамат

— Я хочу уничтожить «Бурю», — докончила мысль Бобби. — Покажем Земле, Марсу, всем на Поясе и каждой колонии за вратами, что линкор Лаконии уязвим. Покажем, что мы можем побеждать. Запалив самый огромный костер, что когда-либо видело человечество, мы создадим целое поколение людей, готовых сражаться.

— Бобби, — сказал Алекс. Что-то в ее взгляде пугало еще сильнее, чем сжатые кулаки. Какой-то не виданный никогда ранее огонек. Страх и отчаяние внезапно трансформировались в нечто на грани фанатизма. — Это безумие.

— Нас поимели, мы играли, только чтобы не проиграть. Я собираюсь начать игру на победу.

— Нет.

Бобби уставилась на него, выпятив нижнюю челюсть. Каждая клеточка тела молила Алекса отступить, и только краешком мозга он понимал: проявление слабости сейчас — путь к катастрофе.

— Нет, ты этого не сделаешь, — повторил он. — Тебе неймется, потому что победа была у нас в руках, но мы ее упустили. А Джиллиан провернула нож в ране, потому что ее это бесит, а она та еще стерва. И еще мы нашли вот это, — он поднял вверх терминал с информацией про антивещество, — так что тебе кажется, будто вселенная вручила тебе способ восполнить убытки. Но на самом деле ты пытаешься отыграть проигранное, пойдя ва-банк. Дерьмовый ход в покере, а как стратегия в битве — еще хуже.

— Да пошел ты, Алекс. Я в этом собаку съела.

— И в этом ты хороша. Ты ловкая. А я — просто известный водитель автобуса, который отвозит тебя, куда нужно, чтобы ты могла убивать. Но в этом ты ошибаешься, и знаешь, что ошибаешься.

— Я совсем не об этом.

— Ты хочешь огромную победу-символ, — сказал Алекс. — Когда это было умным ходом?

И тут впервые за всё время в глазах Бобби мелькнула тень сомнения. Она скрестила руки на груди, но в глаза не смотрела. Он наклонился вперед.

— Да, ты расстроена. Ты чувствуешь, что тебя загнали в угол. А когда расстроена и тебя загнали в угол, ты привыкла бить в ответ. Но позволь мне вытащить нас отсюда. Мы доставим эти адские шарики Сабе. И да, может, он отправит нас обратно, и мы уничтожим «Бурю». Или он поступит иначе. Но давай соберем больше голосов за этот план, прежде чем пойдем в лобовую атаку. Хорошо?

— Ты думаешь, что это драка, в которой нельзя победить. Вот что ты только что сказал.

— Сказал, — признал Алекс. — Но я уже дважды разводился. Я не принимаю свои слова как Святое Писание. Я могу ошибаться во многом. Да, твои лучшие бойцы — ветеранская кость, как мы с тобой. Но и молодежь вроде Каспара тоже здесь. Не так много, как мне хочется. Не так много, как, я полагаю, нам понадобится. Но они есть. Не думаю, что мы должны необдуманно разбрасываться ими. Давай выберемся из Сола. Пусть высоколобые повертят в головах эту новую информацию, и посмотрим, что они сочтут правильной стратегией.

Бобби глубоко вздохнула и выдохнула сквозь зубы.

— Как долго до отлета? Если мы бежим?

— Немного времени у нас есть.

— Хорошо, — ответила она, — я подумаю.

— Отлично, — Алекс поднялся, давая ей пройти.

— Алекс?

— Да, сержант?

— Не пойми это неправильно.

— В смысле?

— Если ты действительно считаешь, что мы не можем победить, то подумай, отправишься ли ты со мной, когда настанет время.

Глава восемнадцатая

Наоми

Наоми не впервые оказывалась новичком в сработавшемся экипаже. Это всегда непростой период, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Всякому, кто включается в сеть уже сложившихся на корабле отношений, вражды и личных симпатий, нужно время, чтобы найти или завоевать своё место. Время одиночества среди толпы.

В этом смысле её появление на «Бхикаджи Каме» не отличалось от других случаев. А в том, что Наоми оказалась там на полпути и без остановки на станции или передачи с другого корабля — даже несколько более странно. Поскольку её прятали от Лаконии, маленький мирок экипажа разъедала тайна. Несмотря на то, что командный состав предпочёл не замечать её существования, все знали, что она здесь.

Её присутствие было в равной мере затруднением для Транспортного профсоюза, угрозой для экипажа и самым интересным происшествием за долгие недели транзита. Пробираясь по коридорам или получая еду в столовой, Наоми чувствовала внимание, которое проявлялось в том, что люди избегали встречаться с ней взглядом и прекращались все разговоры.

Когда они дойдут до Оберона, Наоми придётся на некоторое время исчезнуть и надеяться, что её таинственное появление превратится в слух или вымысел. «В прошлом году я работал на корабле, и после обыска в экипаже вдруг появилась Наоми Нагата. Она оставалась с нами до конца рейса». Слишком нелепо, чтобы кто-нибудь поверил. Иначе могут возникнуть проблемы.

В любом случае, ей придётся связаться с Сабой и выяснить, какие для неё есть варианты. Преимущество подполья в том, что никакой единичный провал не разрушил бы всего. Неудобство — в том, что ей никак не увидеть общей картины. Даже как один из ведущих стратегов Сабы, Наоми знала лишь то, что он считал нужным открыть. И возможно, даже вполне вероятно, что он сам предпочитал оставаться в неведении о некоторых операциях.