Голод

– Паршивка. – Голод хватает меня за подбородок и яростно целует. Шагает еще ближе, в мое личное пространство, заставляя меня отступать, пока не припирает к стене. – Между прочим, знаешь что? Думаю, в эту ночь я заставлю тебя умолять.

Я обхватываю шею Голода рукой.

– Можешь попробовать, – говорю я.

Он хватает меня за ногу и укладывает ее вокруг своей талии. Тянется к другой ноге, но я перехватываю его руку.

– Только… не порти пол в нашей спальне.

Жнец бросает на меня зловещий взгляд.

– Пол – вещь переоцененная, – говорит он, наваливаясь на меня.

– Голод!

– Ана.

Он снова трется об меня, и я забываю, что хотела сказать.

– К тому же, – добавляет он, – тебе нравится, когда я немного дикий.

Это правда.

– Ладно, но, если проломишь пол, сам же будешь чинить, – говорю я, выпуская его руку.

– Вот такая она и будет, семейная жизнь? – спрашивает Голод. – Долгие разговоры о полах? Потому что если так, то я уже начинаю подумывать о том, чтобы затрахать тебя до онемения.

Я фыркаю.

– Ты не такой уж хороший любовник.

Он умолкает.

– Прошу прощения?

Я сдерживаю улыбку.

– Ты меня слышал, Жнец. Ты не так уж хорош.

Ложь. Откровенная ложь.

И Голод это знает.

– Возьми свои слова обратно, – требует он.

– Нет.

Он прижимается ко мне теснее.

– Возьми… свои слова… обратно.

– Нет.

– Отлично.

Он задирает мое новое платье и стягивает с меня трусики (тоже новые). Немного больше усилий уходит у него на то, чтобы расстегнуть собственные штаны и выпустить на волю эрегированный член. Он даже не снимает штаны до конца, только приспускает, чтобы члену было посвободнее.

Я поднимаю бровь.

Голод все еще прижимает меня к стенке, но теперь чуть отстраняется – только для того, чтобы примериться.

А потом вгоняет в меня член.

Я задыхаюсь от невероятного ощущения того, что он внутри меня. Все в нем властно и требовательно. Его руки, держащие меня, его член, пробивающий дорогу в мою киску, и глаза, которые словно говорят: откажись от своих слов.

Однако я не отступаю, и Голод смотрит на меня с вызовом. Стена у меня за спиной слегка вздрагивает, а потом…

Крак! Крак! Крак!

Плиточный пол расходится в десяти разных местах. Прежде чем увидеть тонкие побеги, поднимающиеся из земли, я чувствую резкий запах влажной земли.

– Черт возьми, Голод… – хриплю я.

Всадник не отвечает, ему не до того: он входит и выходит из меня, заставляя мою киску постепенно приспосабливаться к его темпу.

Затем темп резко меняется, и всадник стремительно врезается в меня. Его бедра ударяются о мои, заставляя мое тело содрогаться при каждом свирепом толчке.

Дыхание у меня сбивается. Мы оба смотрим друг на друга, пока он продолжает долбиться в меня.

Внезапно Жнец выходит. Не выпуская меня из объятий, несет к кровати, которую втащили в комнату всего несколько часов назад. Швыряет меня на постель.

Комната уже превратилась во что-то фантастическое. Несколько тонких деревьев теперь заполняют все пространство, их ветви стелются по потолку. И среди всего этого – Голод со своими светящимися татуировками. Он очень похож на эту комнату: такой же фантастический.

Прежде чем я успеваю перейти от любования к чему-то большему, он хватает меня за лодыжки и переворачивает на живот. Кровать прогибается, когда он забирается туда следом за мной, и его губы скользят по изгибу моей спины.

Он убирает волосы с моей шеи.

– Возьми свои слова обратно, – шепчет он мне на ухо.

Он все еще думает о том, как я проехалась по его постельным навыкам? Ну, если так…

Я выгибаюсь под ним и выдыхаю:

– Нет.

Всадник целует меня в плечо, и я чувствую кожей его улыбку. А потом он резко входит в меня.

Тихо постанываю, тело у меня словно лишилось костей. Член Голода безостановочно входит и выходит, а я стискиваю в кулаке простыню.

Я вся погружена в свои ощущения и способна только наслаждаться каждым его глубоким проникновением.

– Я хотел любить тебя медленно, – говорит он мне на ухо. – Я хотел быть нежным – а ты знаешь, что я не очень-то нежный по натуре, – но теперь я должен тебе кое-что доказать.

Вздрагиваю от звука его хриплого голоса. Он умеет подчинить меня своим чарам – так было всегда.

– Так будешь доказывать-то? – спрашиваю я, с трудом переводя дыхание. – Или только болтать собираешься?

Его бедра замирают, и я чувствую спиной этот нечеловеческий взгляд.

Слышу его смех, и по спине пробегает настоящий холодок.

Голод просовывает руку между моим животом и ногами. Находит клитор, не переставая вонзаться в меня, потирает его между пальцами, и – боже ты мой…

Тихий стон вырывается у меня прежде, чем я успеваю сдержаться.

Господи, так он доведет дело до конца задолго до того, как я буду готова. Мне невероятно хорошо.

– Голод, – говорю я, задыхаясь. Я уже подхожу к кульминации. Еще одно-два таких поглаживания, и я кончу. – Голод, я…

Внезапно его пальцы исчезают.

Мой нараставший оргазм сразу спадает.

– Скажи это, – говорит Голод.

– Иди к черту.

Вот гад.

– Просто скажи мне правду, врушка. Скажи, что я исключительный любовник, и тогда я подарю тебе оргазм.

– Нет, – говорю я. Все равно кончать пока не хочется.

– Отлично.