Голод

Ана – ох уж ее мелочное тщеславие – хмурится при этих словах.

– …Она меня спасла. Так что можешь идти на хер со своей паршивой сделкой.

Я найду другой способ стать смертным… да если и не найду. Может быть, побуду бессмертным, пока жива Ана, а потом пойду на сделку.

Пальцы Танатоса впиваются Ане в плечо. Она поднимает глаза, смотрит на моего брата таким взглядом, что у другого яйца съежились бы, и пытается освободиться. Это ни к чему не приводит, но я все равно восхищаюсь ею. Комок тревоги у меня под ложечкой немного отпускает.

– Ты правда думаешь, что я позволю вам обоим вот так уйти и жить дальше как ни в чем не бывало? – спрашивает Смерть, поднимая брови. – Все ваши дела в этом уголке мира сегодня закончатся.

Дождь хлещет по земле, а в лесу воет ветер. Новые молнии ударяют в ближайшие деревья, и те загораются, но дождь вскоре гасит их.

Я уже не понимаю, плачет Ана или нет, но глаза у нее измученные.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, – словно говорит ее лицо.

Я хотел бы доказать, что она неправа, но Смерть – единственное существо, которое мне не так легко победить.

– Ты слышал мое первое предложение, – говорит он.

Я хмуро смотрю на него, сжимая косу так, что костяшки пальцев белеют.

– Вот второе: вернись к своей миссии. Езди на коне со своей, – его верхняя губа дергается от отвращения, – женщиной. Используй свои силы для того, для чего они предназначены.

Как только я слышу это, память о ветре в волосах и топоте скачущего коня возвращается с такой ясностью, что кажется – только руку протяни, и дотронешься. Я все еще тоскую по этой дикой свободе.

Танатос продолжает:

– Я прослежу за тем, чтобы твоя женщина ушла в числе последних. Тебе нужно сделать только одно: вернуться к своей задаче. Давай завершим начатое, брат.

Словно по команде, на маленькую полянку выбегает конь Смерти, а за ним и мой.

Я так и вижу, как мы втроем уезжаем на край света. Танатос будет сметать с лица земли человеческий род, а я губить урожай и отдельных людей, ускользнувших от его внимания. Мы будем уничтожать человечество город за городом.

Даже сейчас я чувствую непреодолимое желание вскочить на коня. Тихая семейная жизнь никогда не была для меня естественным состоянием. А Ана будет со мной. И все будет хорошо, пока…

– Голод… – говорит Ана.

Я перевожу взгляд на нее. Она все еще в руках Смерти. Гром над нами стих, ливень сменился моросью. Я смотрю Ане в глаза.

– Не надо, – говорит она.

Я вижу, что ей нелегко было это сказать. Воля к жизни в ней всегда была сильнее всего остального.

Я глубоко вздыхаю.

Если я приму предложение Танатоса, она будет жить. Но ехать на коне по всему миру, вынуждая Ану смотреть на бесконечные смерти… нет, это не обойдется без последствий.

Да, она будет жить, но она же возненавидит меня. Я превращу ее жизнь в кошмар. Едва ли мы оба сможем это пережить.

И даже если каким-то чудом я не потеряю любовь Аны, миру все равно придет конец – может, через год, может, через десять, может, через пятьдесят, – и тогда Смерть убьет ее до срока. Он хочет убить всех жен своих братьев. Смерть завершит задачу, от которой мы отказались, а под конец заберет наших женщин. Возможно, они уйдут последними из людей, но все равно уйдут.

– Помнишь, что ты мне говорил, – произносит Ана дрожащим голосом, и я снова перевожу взгляд на нее. – Прости. Ты должен это сделать. Даже если… – На этих словах горло у нее сжимается, и ей приходится начать заново. – Даже если это убьет меня.

Она готова пожертвовать собой. Она уже сломала меня однажды и теперь ломает снова.

Но если уж ломаться, то вместе.

Я перевожу взгляд на Смерть.

– Я не согласен ни на одно из твоих предложений.

Мой брат долго выдерживает мой взгляд.

– Да будет так, – говорит он наконец.

Я чувствую, как что-то резко меняется в воздухе. А потом от прикосновения Танатоса глаза Аны закатываются, и она, покачнувшись, падает на землю.

Замертво.

Глава 54

– Ана!

Мой голос звучит будто издалека.

Я чувствую, что земля рассыпается в пыль у меня под ногами, и я лечу куда-то вниз.

Не могу дышать.

Не могу думать.

В одно мгновение я оказываюсь рядом с Аной. Падаю на землю рядом с ней, подхватываю ее и беру на руки.

Ни биения пульса, ни искры жизни.

– Что ты наделал? – говорю я брату, не отрывая взгляда от лица Аны.

Я задыхаюсь, не в силах осознать – принять – то, что вижу.

– Ана… – говорю я, слегка встряхивая ее. Касаюсь ее щеки. – Ана.

Из глаз у меня скатывается слеза и падает на ее подбородок.

Я прижимаю губы к ее губам, пытаясь вдохнуть в нее жизнь. В ней ничто не откликается. Я мог бы помочь ее телу восстановиться, но с телом все в порядке. Только душа, которая жила в нем, покинула его.

Я погибаю.

Где-то вдалеке я ощущаю порывы ветра и дрожь земли. Я знаю, что деревья ломаются, растения умирают, и это все дело моих рук.

Мой брат забрал ее, как и обещал. Никаких споров, переговоров, никакого желания выслушать до конца то, что я не успел сказать.

– Что ты наделал? – повторяю я.