Голод

Я поднимаю бутылку и опрокидываю в рот остатки ее содержимого, наслаждаясь резким жжением во рту.

Еще одно, что нужно обдумать: выходит, Голод все-таки сумел отыскать еще какое-то спиртное, получше, чтобы промывать мою рану, и захватил его с собой. Такая заботливость со стороны всадника просто невообразима.

– Ана!

Я бросаю пустую бутылку, иду к Голоду и позволяю ему помочь мне взобраться на коня. Когда мгновение спустя он сам садится в седло, я слегка вздрагиваю от близости его тела, прижимающегося к моему. А когда он перекидывает руку через мое бедро, меня это приводит в дикий восторг.

Господи боже, скажи, что это просто алкоголь.

Тишина длится одну долгую напряженную минуту.

– Так что, – наконец говорю я, – поговорим о том, что только что?..

– Нет.

– Даже не?..

– Нет.

– Но…

– Черт тебя побери, Ана! Нет!

Кое-кто стесняется того, что он обо мне позаботился.

Я слегка улыбаюсь.

– Ой, что-то мне кажется, ты вовсе даже не против моего общества.

– Ты вот-вот заставишь меня изменить свое мнение.

– Чепуха. – Я прислоняюсь к всаднику спиной и наслаждаюсь ощущением его близости. – И знаешь что? Я тоже вовсе не против твоего общества.

Да уж, хорошо бы это был просто алкоголь.

Глава 21

В Регистро, следующем большом городе, куда мы въезжаем, люди выстраиваются вдоль старого, покрытого трещинами шоссе в ожидании Голода. Завидев его, они разражаются приветственными криками, на лицах у них ликование.

У меня холодеет в животе от этого зрелища, и на миг охватывает такой ужас, что я начинаю задыхаться.

Чего им такого наговорили? Что всадник пощадит их? Или они просто сами так решили, как и жители нашего города? Решили, что если засыпать его ценными подарками, то, может быть, он забудет о своей цели и не тронет их.

Так или иначе, в Голоде слишком много ненависти – он способен только убивать, убивать, убивать.

Почти все глаза прикованы к Голоду, который на целую голову возвышается надо мной в седле. Впрочем, на меня тоже поглядывают. Видно, как они пытаются разобраться, что я такое. Пара человек встречают мой взгляд и неуверенно улыбаются мне.

Не обольщайтесь! – хочется мне крикнуть. – Я тоже не могу его остановить. Плечо начинает ныть, словно вторя моим мыслям.

– Люди в этих городах когда-нибудь восстают против тебя? – спрашиваю я, обводя взглядом толпу.

– Чаще, чем ты можешь себе представить, – бурчит Голод.

И теперь я отчетливо рисую в воображении стрелу, вонзающуюся прямо в сердце. Это очень легко может случиться. Но никогда не случается. Этот город так же, как и мой, верит, что сумеет расположить к себе этого монстра.

Мы едем по улицам, и везде, куда ни взгляни, я вижу здания, построенные еще до апокалипсиса и теперь сменившие назначение. Конюшни, таверны, продуктовые рынки, мясные лавки, магазины домотканой одежды, велосипедные мастерские, кожевенные заводы, кузницы – и так далее и тому подобное.

Судя по всему, Регистро сумел устроить у себя довольно сносную жизнь. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

В какой-то момент еще один человек на лошади отделяется от толпы, выезжает на улицу и машет всаднику рукой.

Я прислоняюсь спиной к Голоду и вновь отчетливо представляю себе, как стрела пронзает меня насквозь.

– Расслабься, цветочек, – говорит Жнец, будто прочитав язык моего тела. – Это один из моих людей.

Голод направляет к нему коня.

– Рад снова видеть тебя, Голод, – говорит мужчина. – Мы приготовили для тебя дом на окраине города.

– Хорошо, – говорит Голод. – Веди нас туда сейчас же.

Взгляд мужчины переходит с всадника на меня, затем он поворачивает лошадь и пускает ее вперед.

До сих пор я не думала о том, что во мне могут увидеть спутницу Голода. Он заковывал меня в кандалы и запирал, как настоящую пленницу. Но теперь оков на мне нет и Жнец держит руку на моем бедре.

Я знаю, как это выглядит со стороны. Даже если бы я никогда не имела отношения к секс-индустрии, я знала бы, как это выглядит.

Так, будто мы с Голодом вместе.

Я оглядываюсь через плечо на Жнеца, но его взгляд устремлен на человека, едущего впереди. На его губах играет зловещая улыбка.

Черт!

Радостное возбуждение этого парня может означать только одно: с большой вероятностью нам всем кранты.

Мы едем за нашим провожатым по боковым улочкам. Люди все стоят и выкрикивают приветствия, но теперь, когда мы съехали с главной улицы, толпа немного поредела.

Вскоре здания, до тех пор стоявшие группами, теперь отдаляются друг от друга, и вот уже кажется, что город вообще остался позади.

За последний месяц я провела в пути больше времени, чем за все предыдущие, и видела множество останков – не только человеческих… но еще и руины старых городов и зданий. Мы живем в мире с чужого плеча, в мире, цепляющемся за обломки прежних времен – тех, когда еще не пришла настоящая беда.

Но рядом с переоборудованными зданиями и полуразрушенными домами попадаются и такие, как тот, что стоит перед нами. Дома, больше похожие на дворцы.

Те, кто жили здесь, явно постарались обеспечить себе комфорт.