Голоса в темноте (Land of the Living)

and never get anywhere.	листьев, едва заставляла двигаться. Бежала словно во сне. Как в том кошмаре, когда бежишь, бежишь, но так и остаешься на одном месте.
There was a high wall at the back of the garden. It was full of cracks and in some places the bricks had crumbled and come away. There were brambles with purple stems as wide as hose pipes climbing up it. I found a handhold, a foothold, pulled myself up. I slipped, felt rough brick grazing my cheek; tried again. I could hear myself panting, or sobbing; I couldn't tell which. My hands were on top of the wall, and then I was there, one leg over, the next. I let go and fell into an adjacent garden, landing painfully and twisting my ankles. I saw a woman's face peering out of the downstairs window as I staggered to my feet and limped to the side passage that led out on to the road.	В глубине садика возвышалась стена. В ней было полно трещин и пустот, откуда выкрошился кирпич. По ее поверхности вилась ежевика с красными и толстыми, как пожарные рукава, стеблями. Я нашла, за что уцепиться рукой, куда поставить ногу; подтянулась, но соскользнула. Грубый кирпич царапнул мне щеку. Еще одна попытка. Я то ли пыхтела, то ли стонала, сама не могла понять. Но наконец руки оказались на верхней кромке. Я перенесла ноги и, подвернув лодыжки, с трудом приземлилась по другую сторону стены в соседнем садике. На первом этаже появилось лицо: женщина со страхом наблюдала, как я, хромая, ковыляла к дороге.
I didn't know which direction to go in. It didn't really matter, so long as I went somewhere. I jogged along the road, each step throbbing in my ankle. I could feel blood trickling down my cheek. A bus drew up at a stop a few yards away and I hobbled towards it and jumped on board as it was drawing away. I went and sat by a middle-aged woman with a shopping basket, even though there were spare seats, and looked back. There was no one there.	Я не представляла, куда идти, но это не имело значения — только бы куда-нибудь двигаться. Я прыгала по дороге, и каждый шаг отдавался болью в лодыжке. По щеке текла кровь. В нескольких ярдах от меня к остановке подкатил автобус. Я поскакала к нему и, когда он уже отправлялся, успела войти в салон. Прошла вперед и, хотя в автобусе были свободные сиденья, устроилась рядом с женщиной среднего возраста с хозяйственной корзиной. Оглянулась — позади никого не было.
The bus went all the way to Vauxhall. I got off at Russell Square and went into the British Museum. I hadn't been there since I was a child and it was all different. There was a great glass roof covering the courtyard and light flooded down on me. I made my way through rooms lined with ancient pottery, and rooms full of great stone sculptures and I saw nothing. I came to a room lined with vast, leather bound books; some were on stands, opened at illuminated pages. It was softly lit and quiet. People, when they talked, talked in whispers. I sat there for an hour, gazing at the rows of books and seeing nothing. I left when it was closing time; I knew I couldn't go home.	Автобус шел до конечной остановки Воксхолл. Я вышла на Рассел-сквер и заглянула в Британский музей. Не была в нем с самого детства и поняла, что там все переменилось. Двор находился под стеклянной крышей, сквозь которую просачивался свет. Я прошла через залы старинной керамики и великой скульптуры, но ничего не замечала. И оказалась на экспозиции книг. Тома в кожаных переплетах стояли на полках, другие были раскрыты на страницах с иллюстрациями. Мягкое освещение. Посетители говорили шепотом. Я просидела там с час, тупо уставившись в ряды корешков. И ушла только тогда, когда музей стал закрываться. Домой идти я не могла.
Twenty-one	Глава 21
As I came out on to the steps of the museum I realized that I was freezing. I had escaped from the flat in only a light sweater. So I walked to Oxford Street and went into almost the first clothes shop I came to. I spent fifty pounds on a jacket. It was red and quilted and made me look as if I should be standing on a railway platform taking down train numbers, but it was warm. I took the tube north and walked to Ben's house. He bloody wasn't there. I walked over to a Haverstock Hill cafe, ordered an expensive frothy coffee and allowed myself to think.	Оказавшись на ступенях музея, я поняла, что замерзла — улизнула из квартиры в одном свитере. Пришлось забежать чуть ли не в первый попавшийся магазин одежды на Оксфорд-стрит и потратить пятьдесят фунтов на куртку. Она была красной и стеганой, вроде тех, в каких работницы железной дороги стоят на платформах и записывают номера поездов. Но зато теплой. Затем села в метро и направилась на север к дому Бена. Его, как назло, конечно, не оказалось на месте. И я зашла в кафе на Хаверсток-Хилл, заказала дорогой кофе с пенкой и позволила себе задуматься.
Jo's flat was now out of bounds to me. He'd found me again, and now he'd lost me again, for the time being. I tried to think of another possibility but there was none. A person had obtained my address from Carol by pretending to be my father. I made a feeble attempt to imitate a sceptical policeman. I tried to imagine an angry client or	Квартира Джо была для меня закрыта. Он нашел меня, но на какое-то время опять потерял. Этот тип узнал адрес у Кэрол, прикинувшись моим отцом. Я предприняла вялую попытку изобразить из себя недоверчивого полицейского: представила, что это, например, разъяренный клиент или что-то в этом