Голова профессора Доуэля (Professor Dowell's Head)

And that evening he came to take that look.	И вечером он пришёл доискиваться.
Laurent feared this meeting.	Лоран очень боялась этого свидания.
If she passed, it could be her last.	Если она выдержит, оно может быть последним.
If she didn't, she was doomed.	Если не выдержит, она погибла.
Now she mentally referred to Ravino as the "Grand Inquisitor."	Теперь она в душе называла доктора Равино "великий инквизитор".
And truly, if he had lived several centuries ago, he could have been proud of the title.	И действительно, живи он несколько столетий тому назад, он мог бы с честью носить это звание.
She was afraid of his sophistry, his interrogation with trick questions, his astounding knowledge of psychiatry, his demonic analysis.	Она боялась его софизмов, его допроса с пристрастием, неожиданных вопросов-ловушек, поразительного знания психологии, его дьявольского анализа.
He really was "a great logician," a modern-day Mephistopheles, who could destroy all moral values and poison the most unassailable verities with doubt.	Он был поистине "великий логик", современный Мефистофель, который может разрушить все моральные ценности и убить сомнениями самые непреложные истины.
And in order not to give herself away, in order not to perish, she must keep silent, mustering all her will power to keep silent no matter what he said.	И, чтобы не выдать себя, чтобы не погибнуть, она решила, собрав всю силу воли, молчать, молчать, что бы он ни говорил.
This was also a dangerous step.	Это был тоже опасный шаг.
It was a declaration of open warfare, the last rebellion of self-preservation, which had to provoke an increased attack.	Это было объявление открытой войны, последний бунт самосохранения, который должен был вызвать усиление атаки.
But there was no choice.	Но выбора не было.
And when Ravino came and stared at her with his round eyes and asked,	И когда Равино пришёл, уставился по обыкновению своими круглыми глазами на неё и спросил:
"So, in the name of what did you lie?" Laurent didn't utter a sound.	"Итак, во имя чего вы солгали?" - Лоран не произнесла ни звука.
Her lips were shut tight and her eyes lowered.	Губы её были плотно сжаты, а глаза опущены.
Ravino began his inquisition.	Равино начал свой инквизиторский допрос.
Laurent first paled, then blushed, but remained silent.	Лоран то бледнела, то краснела, но продолжала молчать.
Ravino began to lose patience and grow angry, a rare occurrence.	Равино, - что с ним случалось очень редко - начал терять терпение и злиться.
"Silence is golden," he mocked.	- Молчание - золото, - сказал он насмешливо.
"Losing all your values, you want to keep at least this virtue of dumb animals and total idiots, but you won't get away with it.	- Растеряв все свои ценности, вы хотите сохранить хоть эту добродетель безгласных животных и круглых идиотов, но вам это не удастся.
Silence leads to an explosion.	За молчанием последует взрыв.
You'll burst with anger if you don't use the pressure valve of speech.	Вы лопнете от злости, если не откроете предохранительного клапана обличительного красноречия.