Голубой горизонт

Бин-Шибам привез с собой письменные принадлежности. Он сел на палубе скрестив ноги, положил перед собой свиток и записал все, что сумела разузнать Назиин. Закончил он словами: «Ваше величество, пусть Господь дарует тебе победу и славу. Я буду ждать вместе со всеми племенами, чтобы приветствовать тебя, когда ты вернешься к нам».

К тому времени, когда он заполнил свиток, день давно миновал. Бин-Шибам передал свиток Тазузу.

— Отдашь это только в руки самого калифа аль-Салила. Лучше умри, но не позволь письму оказаться у чужака, — приказал он.

Тазуз не умел ни читать, ни писать, так что докладу ничего не грозило с его стороны. Он уже знал дорогу к Нативити-Бей. Как и многие неграмотные люди, Тазуз обладал безупречной памятью. Он никогда не забывал ни единой подробности.

— Ступай с Богом, и пусть Он наполнит твой парус своим священным дыханием.

Бин-Шибам жестом отпустил моряка.

— Оставайся с Богом, и пусть ангелы раскинут над тобой свои крылья, великий шейх, — ответил Тазуз.

Прошло сто три дня, прежде чем Тазуз увидел утес, похожий на спину кита, и, войдя в лагуну, узнал три корабля, которые в последний раз видел в заливе Маската.

Вся семья Кортни собралась в столовой, центральной комнате главного строения форта Добрый Знак, где они проводили немалую часть свободного времени. Саре понадобилось четыре года, чтобы обставить здесь все и создать настоящий домашний уют. Полы и вся мебель были с любовью изготовлены плотниками из местной древесины — желтой, красной и черной; все наилучшим образом отполировали и покрыли пчелиным воском. Женщины вышили подушки и набили их растительным пухом капоком. На полу расстелили дубленые звериные шкуры. Стены украсили картинами в рамах; большую часть картин нарисовали Сара и Луиза, но и Верити, не так давно присоединившаяся к ним, успела внести существенный вклад в галерею.

Клавесин Сары занимал видное место у главной стены, и теперь Дориан и Мансур вернулись в семейный хор.

Но в этот вечер никто не пел. Всех заботили куда менее приятные дела. Они сидели в напряженном молчании и слушали Верити, переводившую на английский длинный подробный доклад, привезенный Тазузом с севера, от бин-Шибама.

Только одного члена семьи это не интересовало.

Джорджу Кортни было уже почти три года, он отличался подвижностью и болтливостью, всегда знал, чего хочет, и без колебаний озвучивал свои желания. Он кружил возле стола, одетый в одну лишь фуфайку, из-под которой выглядывала его пухлая попка. А спереди болтался маленький необрезанный пенис, похожий на белого червячка. Джордж привык к особому вниманию, которое оказывают ему все — от младшего слуги до богоподобного существа, дедушки Тома.

— Фепити! — Он настойчиво дернул Верити за юбку. Пока что он не научился правильно произносить ее имя. — И со мной поговори!

Верити сбилась. Умиротворить Джорджа было не так-то просто. Она оторвалась от перечня людей, кораблей и пушек и посмотрела на малыша. У него были золотистые волосы, как у матери, и зеленые отцовские глаза. Ангельский вид ребенка заставлял сжиматься сердце Верити, пробуждая в ней глубинные инстинкты, которые она лишь недавно начала осознавать.

— Я потом расскажу тебе сказку, — пообещала она.

— Нет, сейчас! — потребовал Джордж.

— Не будь таким вредным! — сказал Джим.

— Джорджи, малыш, иди к маме! — позвала мальчика Луиза.

Джордж не обратил внимания на родителей.

— Сейчас, Фепити, сейчас! — повторил он, и его голос зазвучал выше.

Сара сунула руку в карман фартука и, достав оттуда песочное печенье, под столом показала лакомство Джорджу. Джордж тут же потерял интерес к Верити, упал на четвереньки и ринулся между ногами взрослых к руке бабушки, чтобы схватить взятку.

— Ты отлично умеешь управляться с детьми, Сара Кортни, — усмехнулся Том. — Просто балуешь их и портишь, не так ли?

— Я научилась этому искусству, обращаясь с тобой, — язвительно ответила Сара. — Потому что ты — просто огромный ребенок.

— Может быть, вы хоть на минуту прекратите препираться? Вы сами намного хуже Джорджа, — сказал им Дориан. — На кону целая империя, все наши жизни под угрозой, а вы все играете в любящих бабушку и дедушку.

Верити стала читать громче, с того места, где остановилась, и все снова стали серьезными. Наконец она прочла последнее приветствие бин-Шибама своему калифу:

— «Ваше величество, пусть Господь дарует тебе победу и славу. Я буду ждать вместе со всеми племенами, чтобы приветствовать тебя, когда ты к нам вернешься».

Воцарилось общее молчание. Наконец Том прервал его:

— Мы можем доверять этому человеку? Откуда он узнал так много?

— Да, брат, мы можем ему доверять, — ответил Дориан. — Не знаю, где он раздобыл эти новости, но знаю, что если так говорит бин-Шибам, то это правда.

— В таком случае нам нельзя оставаться здесь, раз на нас готовится напасть целый флот военных дау с закаленными в боях войсками Омана. Нам придется куда-то убраться.

— Даже не думай об этом, Том Кортни! — заявила Сара. — Я всю свою замужнюю жизнь только и делаю, что переезжаю! Здесь мой дом, и эта тварь Зейн аль-Дин не выгонит меня из него! Я остаюсь!