Голубой горизонт

По мере приближения к берегу волны становились выше. Кадем первым добрался до линии прибоя. Бурные пенистые горы подхватили его и швырнули вниз, и он, задыхаясь и кашляя, потерял чувство направления. И теперь вместо того, чтобы следовать за волнами, пытался сопротивляться им.

Мансур оглянулся и увидел следующую гряду волн, набухшую за его спиной на фоне небесной синевы. Он остановился и повис в воде, лишь осторожно работая руками и ногами. Первая волна подкатила к нему, и он позволил ей подхватить себя. Волна подняла его так высоко, что Мансур отчетливо увидел Кадема в каких-то тридцати ярдах впереди. Волна ушла, бросив Мансура. И уже подходила следующая, более высокая и могучая.

«Первая — пустячок, вторая — фонтан, а третья поднимет тебя на гору!»

Мансур, как наяву, услышал голос Джима — эти слова его двоюродный брат часто повторял тогда, когда они вместе играли в прибое.

— Жди третьей волны!

Мансур позволил и второй волне поднять себя — она оказалась выше, чем первая. И посмотрел, как Кадем барахтается в бурлящем хвосте ушедшей первой волны, колотя руками и ногами. Вторая волна тоже миновала, предоставив Кадему сражаться за жизнь.

Мансур посмотрел назад. Третья волна была уже рядом. Она изгибалась, на вид почти доставая до неба, ее вершина вибрировала прозрачной зеленью.

Мансур снова поплыл, с силой работая ногами и руками, набирая инерцию. Волна догнала его, и Мансур очутился в массе ее высокой стены; он несся вперед, его голова и верхняя часть тела находились над водой.

Кадем все еще барахтался в промежутке между волнами, и Мансур летел прямо к нему. Лишь в последний момент Кадем увидел его и от изумления вытаращил глаза.

Мансур, наполнив легкие воздухом, обрушился на него. Он обхватил тело Кадема руками и ногами, и их обоих накрыла волна, загнав далеко в глубину.

Мансур чувствовал, что от давления его ушные перепонки готовы лопнуть, боль штопором ввинчивалась в череп. Он не отпустил Кадема, просто сделал несколько сильных глотательных движений, и в ушах у него щелкнуло — давление снизилось.

Они еще глубже ушли под воду, и Мансур одной ногой коснулся дна. Все это время он продолжал сжимать грудь Кадема, словно превратившись в питона.

Они опустились на дно и вместе покатились по песку. Мансур открыл глаза и посмотрел вверх. Перед ним все расплывалось, и поверхность воды казалась такой же далекой, как звезды. Собрав все силы, Мансур снова стиснул врага. Он почувствовал, как прогнулись и треснули ребра Кадема под его руками. Потом Кадем внезапно широко открыл рот от боли, и из его горла вырвался поток воздуха.

«Утони наконец, поганая свинья!» — подумал Мансур, следя за серебристыми пузырьками, уносившимися вверх.

Но ему следовало быть готовым к последнему взрыву энергии умирающего зверя. Кадем каким-то образом сумел упереться ногами в песчаное дно и изо всех сил оттолкнуться от него. Все так же вместе они помчались к поверхности, все быстрее и быстрее.

Они вырвались из воды, и Кадему удалось глотнуть воздуха. Это заново наполнило его силой, он извернулся в руках Мансура и впился пальцами в его лицо. Острыми, как сверла, ногтями он царапал лоб и щеки Мансура, добираясь до глаз.

Мансур почувствовал, как один из этих крепких ногтей скользнул по крепко закрытому веку и вонзился в глазное яблоко. Боль оказалась нестерпимой, а Кадем надавил, пытаясь проникнуть вглубь. Мансур разжал руки и отдернул голову как раз перед тем, как глаз был готов лопнуть. Он наполовину ослеп от крови, что потекла из раны. Мансур закричал от боли. А Кадем с новыми силами навалился на него. Он обхватил одной рукой горло Мансура и затянул его под воду, колотя при этом ногами по телу Мансура, не давая ему поднять голову. Легкие Мансура опустели, необходимость вздохнуть стала такой же огромной, как и желание жить. Рука Кадема железным обручем сжимала его шею. Мансур знал, что напрасно истратит остатки сил, если продолжит сопротивляться.

Он сунул руку за спину и достал из ножен кинжал. Левой рукой нащупал край грудной клетки Кадема, ища точку для смертельного удара. И со всей оставшейся силой вонзил кинжал во впадину под грудной клеткой. Мастер-оружейник изогнул сталь, чтобы усилить именно такой удар, проникающий во внутренности, а лезвие кинжала было настолько острым, что напряженные мышцы живота Кадема не могли оказать ему сопротивления.

Сталь вошла в его тело на всю длину, и Мансур ощутил, как рукоятка ударилась о нижнее ребро. Тогда он потянул кинжал вниз, и живот Кадема распахнулся, как кошелек, от ребер до тазовой кости.

Все тело Кадема бешено содрогнулось, он отпустил Мансура и оттолкнулся от него, переворачиваясь на спину. Кадем всплыл на поверхность, пытаясь обеими руками затолкнуть внутренности обратно в огромную рану. Но его кишки синеватыми скользкими канатами выползали наружу и разворачивались вокруг него, пока наконец не опутали его ноги… Лицо Кадема обратилось к небу, рот открылся в молчаливом вопле ярости и отчаяния.