Грандиозная заря

Всего через два месяца после бала Роз-Эме ночью сбежала из печального родительского дома вместе с возлюбленным. Конец трауру, конец молитвам и мессам, конец де Голлю, и конец — наконец-то! — девственности до брака: Роз-Эме мечтала стать свободной! Свободной любить кого захочет и жить, как велит сердце.

В отличие от родителей Роз-Эме, Пьетро шёл по жизни налегке: у него не было ничего, кроме мотоцикла. Поэтому, перед тем как убежать, Роз-Эме по совету красавца «одолжила» у родителей немалую часть их сбережений, которые хранились между аккуратно сложенных простыней в бельевом шкафу.

Похищенные деньги позволили Роз-Эме и Пьетро несколько месяцев жить припеваючи, путешествуя из одного города в другой. Они останавливались в скромных отелях, вкусно ели, купались в бухтах и реках и быстро мчались по горным дорогам, ничуть не тревожась о полиции, которая, несомненно, их разыскивала.

Однако деньги быстро закончились, и им пришлось менять привычки. Приближались холода, и Пьетро отвёз невесту в убежище, о котором давно знал. Это была старая ферма далеко от побережья, где обитали всевозможные маргиналы: сквоттеры, молодые дезертиры, отказавшиеся отправляться на войну в Алжир, и друзья друзей Пьетро, итальянцы, испанцы, португальцы, все в той или иной степени нелегалы и неформалы.

Приученная к комфорту, Роз-Эме вдруг обнаружила, что способна довольствоваться малым. Пока рядом был Пьетро с его притягательной улыбкой, красноречивыми рассуждениями и ласковыми руками, она могла мыться холодной водой из колодца, колоть дрова на снегу, есть зёрна и проросшую картошку — ей это ничего не стоило. Она наконец-то была свободна! Началась новая жизнь! У неё просто дух захватывало от восторга!

Работая на севере Италии, Пьетро водил дружбу с коммунистами и синдикалистами. С их помощью он проводил лекции и научился хорошо говорить. Для молодого человека своих лет Пьетро много прочёл и много пережил. Стоило ему открыть рот, как слушатели замирали, словно заворожённые: он говорил о лучшей жизни, о новом мире, который будет становиться всё прекраснее и справедливее, о новом обществе, где не будет богатых и бедных. Он говорил о будущем. И конечно же, о любви. Пьетро мог убедить кого угодно пойти за ним в этот новый мир, в новую чистую любовь, контуры которой он обрисовывал, лаская бёдра Роз-Эме.

После полутора лет бродяжничества и страстных споров у костра Роз-Эме обнаружила, что беременна. Это было зимой 1965 года, ей едва исполнилось двадцать. Такого поворота событий она не ожидала. Как-то совсем не думала, что с ней может произойти нечто подобное. Но это произошло: она носила у себя в животе подарок.

— Что может быть лучше для строительства нового мира, чем ребёнок, правда, Пьетро?

— Да, ничего не может быть лучше, — ответил он с сильным акцентом.

Так что всё складывалось просто чудесно.

Единственной загвоздкой были деньги. Сама-то Роз-Эме, может, и могла довольствоваться малым, но ребёнок — так ей казалось — заслуживал лучшего.

— Не беспокойся, если в этом возникнет серьёзная необходимость, я пойду работать, — успокаивал Пьетро. — Если понадобится, вернусь обратно на завод!

Роз-Эме никогда не видела, чтобы Пьетро работал. Зато часто наблюдала, как он «берёт взаймы» необходимое: перекачивает бензин из баков машин, чтобы заправить мотоцикл, вытягивает у зевак бумажники, взламывает двери и выносит из домов ценные предметы. Это было частью его образа. Ведь их жизнь состояла из одних приключений! К тому же Пьетро всегда брал деньги только у богатых. «Я не вор, — объяснял он. — Я — борец за справедливость!»

В сентябре 1965 года Роз-Эме родила девочку, светловолосую и очаровательную. Исполненная любви, она дала дочери итальянское имя, которое носила мать Пьетро: Консолата.

Настала новая зима, а вместе с ней — страшные холода, и жить стало непросто. У них не было отопления, не было электричества и почти не было еды, так что Роз-Эме страшно волновалась за малышку.

Вопреки обещаниям, на завод Пьетро не вернулся. Он продолжал разъезжать повсюду на мотоцикле и одалживать всё, что было нужно. Для этого он исчезал на два-три дня. Иногда на четыре. Возвращался всегда королём — с подарками, которые раздавал направо и налево: сигареты, книги, шейные платки, пальто, украшения, целый ворох вещей, которые тут же расхватывали его дружки.

— А для неё? — спрашивала Роз-Эме, прижимая малышку к груди.

Для дочки частенько ничего не было. Пьетро забывал.

Но достаточно было улыбки, поцелуя и немного ласки, чтобы возлюбленная всё простила. В следующий раз, обещал Пьетро, он обязательно привезёт игрушку, коляску, шапочку или подгузники. Но снова забывал.

А однажды он вернулся с девицей.

Она слезла с мотоцикла, прямо перед носом у Роз-Эме. С короткой стрижкой, в штанах, похожая на американку. Говорила она с акцентом и вдобавок к этому глупо хохотала. Не удостоив взглядом Роз-Эме и Консолату, Пьетро удалился с девицей в одну из спален фермы.