Гражданская поэзия Франции

За дело, истопник! Раздуй утробу горна!
     А ты, хромой Вулкан, кузнец,
Сгребай лопатою, мешай, шуруй проворно
     Медь, и железо, и свинец!
Дай этой прорве жрать, чтобы огонь был весел,
     Чтоб он клыками заблистал
И, как бы ни был тверд и сколько бы ни весил,
     Чтоб сразу скорчился металл.
Вот пламя выросло и хлещет, цвета крови,
     Неумолимое, и вот
Штурм начинается все злее, все багровей,
     И каждый слиток в бой идет;
И все — беспамятство, метанье, дикий бормот…
     Свинец, железо, медь в бреду
Текут, сминаются, кричат, теряют форму,
     Кипят, как грешники в аду.
Работа кончена. Огонь сникает, тлея.
     В плавильне дымно. Жидкий сплав
Уже кипит ключом. За дело, веселее,
     На волю эту мощь послав!
О, как стремительно прокладывает русло,
    Как рвется в путь, как горяча, —
Внезапно прядает, и вновь мерцает тускло,
     Вулканом пламенным урча.
Земля расступится, и ты легко и грозно
     Всей массой хлынешь в эту дверь.
Рабыней ты была в огне плавильни, бронза, —
     Будь императором теперь!

2

Опять Наполеон! Опять твой лик могучий!
      Вчера солдатчине твоей
Недаром родина платила кровью жгучей
      За связку лавровых ветвей.
Над всею Францией ненастье тень простерло,
      Когда, на привязи гудя,
Как мерзкий мародер, повешена за горло,
      Качнулась статуя твоя.
И мы увидели, что у колонны славной
      Какой-то интервент с утра
Скрипит канатами, качает бронзу плавно
      Под монотонное «ура».
Когда же после всех усилий с пьедестала,
      Раскачанный, вниз головой
Сорвался медный труп и все затрепетало
      На охладевшей мостовой,
И торжествующий вонючий триумфатор
      По грязи потащил его,
И в землю Франции был втоптан император, —
      О, тем, чье сердце не мертво,
Да будет памятен, да будет не просрочен
      Счет отвратительного дня!
Но с лиц пылающих не смоем мы пощечин,
      Обиду до смерти храня.
Я видел скопище повозок орудийных,
      Громоздких фур бивачный строй,
Я видел, как черны от седел лошадиных
      Сады с ободранной корой.
Я видел северян дивизии и роты.
      Нас избивали в кровь они,
Съедали весь наш хлеб, ломились к нам в ворота.
      Дышали запахом резни.
И мальчиком еще я увидал прожженных,
      Бесстыдных ласковых блудниц,
Влюбленных в эту грязь и полуобнаженных,
      Перед врагами павших ниц.
Так вот, за столько дней обиды и бесславья,
      За весь их гнет и всю их власть
Одну лишь ненависть я чувствую — и вправе
      Тебя, Наполеон, проклясть!

3