И солнце взойдет. Она

Больница встретила обыденной утренней суетой, ворохом мятых украшений к Валентинову дню, а ещё странными взглядами всего отделения. О, разумеется! Каждый был в курсе куда, с кем и зачем улетала Рене, а потому её здесь не ждали. По крайней мере, сегодня. И, конечно, одну. Так что в ординаторской её встретила характерная тишина, и лишь Хелен хихикнула на ухо Франсу что-то напоминавшее:«Я же тебе говорила».

Дальше день полетел по расписанию. У старшего резидента всегда было несколько срочных задач, парочка сложных случаев, а ещё полное отделение разных студентов, которым надо помочь. Так что, когда ближе к двум часам дня на горизонте событий появилась серьёзная Роузи, то «вишенки» и сама доктор Роше были уже порядком измотаны. Дождавшись, пока будут даны последние указания, подруга начала неизбежный разговор.

– Сбежала из дворца?

– Смотрю, слухи разносятся быстро.

– Не то слово. К тому же, ночью нам звонил Энтони… вернее, звонил он Алану. Орал аж до тресков в динамике, что-то требовал или просил – мы не поняли. Разобрали только три слова: резидентура, Рене и Оттава.

– Ясно, – пробормотала виновница бессонной ночи, чувствуя, как сжалось сердце.

– А мне вот ничего не ясно. – Роузи прищурилась. – Пошли пообедаем, заодно расскажешь.

– Мне некогда… – начала было Рене, но её немедленно перебили.

– Угощаю.

Наверное, вспыхнувший на щеках румянец оказался поистине впечатляющим, потому что подруга невоспитанно фыркнула и закатила глаза.

– Господи, Роше! Я умею считать и могу вычесть из весьма скромной зарплаты резидента стоимость билета на самолёт! Поэтому пойдём. Закопай в ближайший цветочный горшок свою гордость и просто посиди со мной за вкуснейшим обедом. Сегодня у нас дают туртьер.

Рене болезненно улыбнулась, но потом тоскливо взглянула на стопку бумаг и сдалась. Есть хотелось неимоверно.

В кафетерии же было, по обыкновению, людно. Толпились посетители и персонал, где-то в углу плакал ребёнок, а около меню громко смеялись две медсестры. Роузи бросила на них недовольный взгляд, но мясной пирог быстро вернул себе должное внимание. Откусив огромный кусок, медсестра попробовала его прожевать, но не утерпела и выпалила:

– Аван фказал, ты приняла заяфку на собефедование.

– Я сделала это всего три часа назад! – удивилась Рене.

– Мы как раз допивали третий кофе, – невозмутимо откликнулась Роузи. – И, поскольку ты сейчас здесь, а не в Торонто, значит, наш Фантомас разбушевался не зря. В чём у него опять проблема? Я не позволю крыть своего парня матом без веской на то причины. А Алу вчера крепко досталось.

Рене медленно выдохнула, уставилась на переплетённые пальцы, в которых уютно устроилась чашка с дешёвым чаем, и попробовала было что-то сказать, но не смогла. Рот приоткрылся, губы дрогнули, однако ни один звук так и не донёсся из сведённого горла.

– Рене?

– Проблема не в нём. – Кажется, эта фраза уже стала гимном их отношений. Облизнув пересохшие губы, Рене стиснула чашку и быстро произнесла: – Дело во мне. Я поступила гадко и подло, за что вполне заслужила все высказанные в свой адрес упрёки.

– Он узнал. Сам… – выдохнула догадавшаяся Роузи и откинулась на спинку стула. Тарелка с пирогом раздражённо отлетела к краю стола. Плохой знак. Очень плохой.

– Я не знаю, как так вышло. Там был человек из Оттавы. О’Салливан. Он просто подошёл и начал разговор, я даже сказать ничего не успела.

– А Тони уже всё услышал и, конечно, понял по-своему, – покачала головой Роузи.

Повисла пауза. Та самая, когда любое слово кажется глупым и неуместным, ведь… Что здесь скажешь? Чем утешишь? Да, Рене неправа. Да, у Тони есть полное право на злость. Но тут Роузи неожиданно выпрямилась и потянулась за позабытым пирогом.

– А знаешь, – вдруг заметила она и нацепила на вилку гигантский рассыпавшийся прямо в воздухе кусок. – В том, что ты никак не могла ему сказать, виноват исключительно Энтони.

– Но…

– Нет, ты только подумай. – Роузи полила пирог горчицей и засунула в рот. – Туда не ховди, фюда не фмотви. Никакиф опеваций с двугими. Тока фперед. Жа ним. Чиво он так фильно боитфя?

– Я не знаю. Не знаю! Возможно, повторения своих же ошибок. А может, ошибок наставника, который попросту его бросил… Предал в самый сложный момент, а потом намеренно искал кого-то похожего, пока не нашёл. Не знаю… не понимаю. – Неожиданно Рене прервалась и горько рассмеялась. – Боже, а ведь для Тони это и правда выглядело, точно насмешка!

– С чего ты взяла? – скептически фыркнула Роузи. Но замолчала, стоило Рене поднять на неё рассеянный взгляд.

– Потому что я и была той самой заменой. Заплаткой. Попыткой номер два. – Она замолчала, а потом расстроенно покачала головой. – И, кажется, таковой и осталась. Но уже для другого.

Рене деревянно улыбнулась в ответ нахмурившейся медсестре, а та будто что-то считала в уме. Наконец, задумчиво прожевав новый кусок пирога, Роузи медленно произнесла: