Ярость и рассвет

Даже если Шахразада не могла жить без него, как без воздуха.

Даже если она любила его больше жизни.

* * *

Напряженные телохранители слишком тесно сомкнули круг.

Их мерцавшие факелы и тяжелые шаги, с металлическим клацаньем грохотавшие по каменному полу, лишь усиливали боль в висках. Лишь еще больше распаляли внутреннее пламя, которое стремилось вспыхнуть в глазах.

Когда занервничавший охранник уронил оружие с шумом, способным поднять мертвецов, Халиду потребовалась вся сила воли, чтобы не вырвать руку юноши из плеча.

Вместо этого халиф остановился в темном коридоре, прижал ладони ко лбу и прорычал стражникам:

– Оставьте меня.

– Но, господин…

– Прочь! – взревел Халид и поморщился от боли в висках, когда по коридору прокатилось эхо.

Телохранители переглянулись и почли за лучшее исполнить распоряжение повелителя. Они поклонились и ушли.

Джалал остался стоять, опираясь на стену и серьезно наблюдая за двоюродным братом, а когда охранники завернули за угол, упрекнул:

– Так поступают лишь капризные дети.

– Ты тоже волен уйти, – проворчал Халид, шагая к своим покоям.

– Ужасно выглядишь, – с тревогой отметил Джалал, преграждая ему путь.

– Полагаю, ты снова желаешь, чтобы я поделился своими эмоциями в ответ на прямолинейно высказанное наблюдение о моем вполне очевидном состоянии, – спокойно произнес халиф, принимая безразличный вид. – Прошу меня простить, однако вечер и без того выдался сложным, капитан аль-Хури.

– Я искренне беспокоюсь.

– Не следует, – ненатурально удивился Халид.

– Если ты отказываешься обсуждать то, что сегодня произошло, боюсь, я буду вынужден настаивать.

– И испытаешь лишь разочарование.

– Ошибаешься, – фыркнул Джалал и сложил руки на груди. – Ты разваливаешься на куски. Вздрагиваешь от боли при малейшем шуме и едва не оторвал перепуганному мальчишке голову, когда он выронил оружие.

– Этот мальчишка споткнулся и не сумел удержать обнаженную саблю. Повезло, что он не упал и не напоролся на клинок собственной глупости.

– Твои саркастические замечания с возрастом становятся все более жесткими. И высокомерными. И совершенно не смешными.

Халид недовольно воззрился на двоюродного брата. От ярости кровь вскипела в жилах и застучала в висках. Перед глазами все поплыло.

В конце концов халиф протиснулся мимо Джалала и зашагал прочь.

– Позвольте спросить, что вы сегодня вытворяли, мой господин? – крикнул тот вслед. – Вы хоть осознаете, какому риску подвергли судьбу всего государства, когда бросили оружие по требованию того наемника? Он мог бы убить вас и оставить Хорасан без правителя и на грани войны с Парфией. – Джалал сделал многозначительную паузу. – Вы бы позволили Селиму победить и все ради какой-то девчонки? Одной из многих?

После этих слов и без того висевшее на волоске терпение Халида окончательно лопнуло, и он обрушил всю силу своего гнева на двоюродного брата, молниеносно оборачиваясь и одним плавным движением выхватывая шамшир из ножен. Край изогнутого лезвия застыл над самым сердцем Джалала.

Тот даже не шелохнулся, сохраняя полнейшее хладнокровие, будто ничего не произошло.

– Должно быть, ты очень сильно ее любишь, Халид-джан.

– Любовь – лишь слабая тень того, что я испытываю, – спустя мгновение прошептал халиф, опуская шамшир и хмурясь от боли и внезапного смятения.

– Как твой брат я рад это слышать, – ухмыльнулся Джалал, однако улыбка не коснулась его глаз. – Но как капитан стражи я бы солгал, если бы сказал, что не встревожен сегодняшними событиями. Ты несешь ответственность не только за одну девушку, а за все государство.

– Мне прекрасно это известно, – холодно проронил Халид, возвращая саблю в ножны.

– Я в этом не уверен. Если ты планируешь продолжать вести себя как безрассудный юнец, полагаю, настало время поведать Шахразаде всю правду.

– Позволь с тобой не согласиться. И на этом обсуждение закончено, – отрезал Халид и стремительно зашагал по коридору.

– Теперь она является частью семьи, – настойчиво продолжил гнуть свое Джалал, идя рядом. – Если ты готов умереть ради Шахразады, то пришла пора доверить ей и наш секрет.

– Нет.

– Расскажи ей, Халид-джан, – тихо сказал молодой капитан, кладя руку на плечо спутнику. – Она имеет право знать.

– И как бы ты отреагировал на подобные новости? – халиф сердито стряхнул ладонь Джалала. – Что жизнь зависит от переменчивого проклятья.

– Я и без того существую в постоянной опасности умереть. Как и ты сам. Что-то подсказывает мне, Шази тоже не склонна обманываться.

– Это не имеет значения, – нахмурился Халид. – Я пока не готов рассказать ей всю правду.

– И никогда не будешь готов. Потому что любишь ее и хочешь оградить от потрясений. – Джалал остановился возле коридора, ведущего к покоям халифа, а когда тот, не оглядываясь, проследовал дальше, окликнул его: – Мой повелитель! Пошлите за факиром. Вы напряжены, как туго натянутая тетива, готовая в любой момент оборваться.

Халид толкнул тяжелые двери и прошел в приемную, затем направился к спальным покоям, остановился и кивнул одному из караульных. Тот взялся за бронзовую ручку и распахнул деревянную створку перед господином.