Ярость и рассвет

Однако все эти достижения не могли помочь защитить то, что являлось для него важным: свой народ. Свою жену.

Он никак не мог защитить одно, не принеся в жертву другое. Любой из вариантов грозил невосполнимой, неприемлемой потерей.

Халид снова задумался о последствиях своего себялюбивого поведения. Как воспримут его нежелание принести в жертву одну-единственную девушку ради множества других? Осудят ли?

Сколько ни в чем не повинных жизней уже оборвались во исполнение условий проклятия? Сколько уже погибли, потому что Халид не сумел заметить невыносимые страдания первой жены? Потому что не сумел проявить хоть толику любви и заботы?

Какое право он имел решать, чья жизнь была более ценной? Кем он был, в конце концов?

Всего лишь восемнадцатилетним юнцом. Бесчувственным, бессердечным сыном блудницы.

Чудовищем.

Халид закрыл глаза, сжимая кулаки над планами.

Нельзя и дальше потакать прихотям сраженного горем безумца.

Пора начать самому принимать решения. Даже если они будут безобразно себялюбивыми. Даже если за них осудят и покарают на веки вечные.

Но Халид больше никогда не станет тем, кто не сумел проявить любовь и заботу. Он бросит все силы, чтобы защитить то, что ему дорого. Любой ценой.

За исключением единственной, самой важной вещи.

Халид подписал указ немедленно приступить к строительству новой системы акведуков, отложил его в сторону и приступил к следующему прошению, как вдруг дверь в покои без предупреждения распахнулась, и внутрь ворвался Джалал.

Такое дерзкое поведение заставило Халида удивленно приподнять брови. Спустя мгновение вошел дядя Ареф с еще более мрачным выражением лица, чем обычно.

Халиф вздохнул и откинулся на подушки.

Джалал выглядел расстроенным, отчего стало не по себе.

– Похоже, дело не терпит отлагательств, – предположил Халид, стараясь не выказывать тревоги, а не получив ответа от двоюродного брата, выпрямился.

– Мой повелитель… – начал было дядя.

– Наверняка есть какое-то объяснение, – перебил Джалал дрожащим голосом и сжал помятый свиток в левой руке так, что побелели костяшки.

– Сын…

– Пожалуйста, отец, – хрипло взмолился Джалал. – Позволь мне сообщить!

– О чем идет речь? – спросил Халид, поднимаясь на ноги.

– Пообещай, что дашь ей шанс все объяснить. Знаю, что твое слово нерушимо. Пообещай.

– Просто отдай ему доклад, – прорычал дядя Ареф, с настороженным, но решительным выражением лица приближаясь к сыну.

– Только после того, как он даст мне слово, – настойчивость Джалала граничила с безумием.

– Я не собираюсь ничего обещать до того, как вы скажете, в чем дело, – заявил Халид, обходя стол и грозно выпрямляясь. Двоюродный брат заметно колебался. – Капитан аль-Хури?

– Шази… и тот мальчишка, – наконец выдавил тот едва слышно.

Халид похолодел, будто кто-то стиснул ледяной рукой сердце. Однако нашел в себе силы протянуть недрогнувшую руку.

– Доклад.

– Халид, обещай… – взмолился Джалал.

– Не понимаю, почему ты просишь меня дать слово от ее имени? – голос Халида остался спокойным, несмотря на тиски ледяного страха.

– Тогда пообещай самой Шахразаде.

– Тебя не должно заботить, что я ей обещаю. Отдай доклад.

Джалал медленно вздохнул и вручил свиток. Когда Халид развернул его, то почувствовал, как на плечи опустился тяжелый груз, словно предзнаменование грядущей катастрофы.

Просмотрев донесение один раз, перечитал его снова, потому что слова едва помещались в сознании. И снова.

– Сожалею, Халид-джан, – мягко произнес дядя Ареф. – Моя печаль безмерна. Даже я сам начал верить – хотел верить – в ее уникальность.

– Так и есть, – возразил отцу Джалал и приблизился к двоюродному брату. – Пожалуйста, дай ей шанс все объяснить.

– Оставьте меня, – тихо распорядился Халид.

– Не позволяй своим страхам и сомнениям разрушить все, чего вы достигли, – воскликнул Джалал. Дядя Ареф подошел к сыну и взял его за плечо, но тот продолжал, не обращая внимания: – Шахразада тебя любит! А доклад может иметь под собой вполне логичное объяснение. Не исключено, что крупица истины там содержится и все начиналось как ложь, но сейчас девчонка испытывает к тебе настоящие чувства. Готов поклясться в этом собственной жизнью! Пожалуйста, не дай ненависти управлять тобой. Ты не такой, как твой отец. А куда лучший человек. Как и Шази.

Халид повернулся к двоюродному брату спиной и скомкал в ладони свиток.

Предзнаменование сбылось, катастрофа разразилась, погружая все во тьму.

Окончательно уничтожая и без того приговоренную к вечным мукам душу.

* * *

Шахразада стояла возле перил на балконе и наблюдала за безбрежным океаном мигающих звезд, рассыпанных по мягкому синему бархату небосвода.

Она не могла заставить себя вернуться в покои, где произошла ужасная резня, хотя от происшествия не осталось ни следа. И все же воспоминания были слишком свежи, чтобы находиться в одиночестве среди теней, где затаились призраки.

Когда темные небеса прорезала внезапная вспышка упавшей звезды, Шахразада тяжело вздохнула. Она провела целый день в садах, предоставленная самой себе, чтобы поразмышлять над откровениями прошлой ночи, не отвлекаясь на беседы с острой на язык Деспиной.