Ярость и рассвет

Увы, истина оказалась вовсе не такой однозначной, как надеялась Шахразада, а скорее была суровой, неприглядной и еще более жестокой, чем кто-либо мог бы представить.

Шива погибла ради чужого возмездия – отвратительного и извращенного. А все потому, что обезумевший от горя отец, потерявший дочь из-за прискорбного стечения обстоятельств, решил покарать других за свою боль.

Покарать Халида.

А тому пришлось обрушить кару на головы жителей Рея.

Девушка снова вздохнула и посмотрела на свои руки, сжимавшие перила.

Все полетело в непроглядную бездну из-за страданий одного человека. И та же самая жажда мести привела саму Шахразаду во дворец. Породила в сердце ненависть к халифу, которого все считали виновным в бессмысленных казнях.

Заставила оказаться над самой бездной.

Халид по-прежнему нес ответственность за смерть Шивы, потому что именно он отдал приказ. Именно он сидел за столом и писал письмо семье девушки, которая в этот момент задыхалась от накинутого на шею шелкового шнура. В тот раз никто не поспешил на помощь несчастной и не остановил казнь, как произошло с Шахразадой. Халид позволил ее лучшей подруге умереть.

И ничто не изменит этого факта.

Все события остались прежними.

Однако общая картина теперь выглядела совершенно по-другому.

Потому что Шахразада выяснила причину, какой бы та ни оказалась ужасной и невероятной, и отчасти понимала, что у Халида почти не было выбора.

И что однажды ему придется принять такое же решение и на ее счет.

Скрип дверей в покоях привлек внимание Шахразады. Она затянула тесемки шамлы и шагнула с балкона внутрь. Восковые свечи с ароматом амбры тепло мерцали в углу помещения.

Халид стоял возле порога. Половина лица с резкими чертами скрывалась в тени.

Шахразада неуверенно улыбнулась, но юноша остался неподвижным, как статуя.

– Здравствуй? – тихо произнесла она и нахмурилась – так странно прозвучало слово: скорее вопрос, чем приветствие.

– Здравствуй. – Голос Халида казался холодным и угрожающим, напомнив о тех временах, когда сказки при свете лампы были единственным, что они делили.

Всем, что Шахразада могла надеяться разделить.

Она снова наталкивалась на стену изо льда.

– Что случилось?

Халид вышел из тьмы. Что-то определенно случилось. Но, несмотря на холодное и отстраненное выражение лица, тигриные глаза полыхали от эмоций.

Сердце Шахразады пропустило удар.

– И давно? – выдохнул Халид с неослабевающим вниманием.

– Что именно?

– И давно ты влюблена в Тарика Имрана аль-Зийяда? – произнес он, делая еще один шаг к Шахразаде.

Она не сумела скрыть удивления. Сердце готово было вырваться из груди, колени начали подгибаться.

«Солги. Солги ему».

Тигриные, настороженные глаза продолжали внимательно вглядываться в лицо девушки… выжидательно, угрожающе.

Со знанием.

Со страхом?

– С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, – пролепетала Шахразада и заметила, как сжались кулаки Халида, а сам он шагнул обратно в тень. Она протянула руку. – Я могу все объяснить! Я…

И осеклась.

Халиф обернулся, и в правой ладони у него сверкнул кинжал.

Девушка в ужасе попятилась.

– За сундуком из черного дерева в моей комнате находится потайная дверь с большим латунным кольцом, – тихо произнес Халид, не отрывая взгляда от мраморного пола. – Ручка непростая. Чтобы открыть проход, нужно повернуть ее три раза вправо, два раза влево и снова трижды вправо. Ступеньки ведут к тоннелю, по которому можно добраться прямиком до конюшен. Возьми моего жеребца. Его зовут Ардешир.

– Я не… – прошептала Шахразада, чувствуя, что недоумение пересиливает страх.

– Вот, – сказал Халид, протягивая кинжал, а когда она замотала головой, продолжая пятиться, то просто вложил рукоять оружия в ладонь девушки. – Возьми.

– Я не понимаю.

– Викрам уже ждет за дверью. Он отведет тебя в мои покои и проследит, чтобы никто не потревожил по пути. Забирай Ардешира и… уезжай. – К последнему слову голос Халида опустился до едва различимого шепота.

Шахразада стиснула рукоять кинжала и нахмурилась, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди.

А затем Халид опустился на колени перед девушкой.

– Что… что ты делаешь? – пробормотала она. – Я…

– Шива бин-Латиф. – Он выдохнул имя благоговейно, будто молитву, после чего склонил голову и закрыл глаза, всей позой выражая нескрываемое почтение.

От внезапного осознания воздух покинул легкие Шахразады. Она покачнулась и осела на пол, по-прежнему сжимая в руке кинжал.

– Поднимись, – тихо сказал Халид. – Поднимись, Шахразада аль-Хайзуран. Тебе не следует преклонять колени ни перед кем. И менее всех – передо мной. Доверши то, зачем явилась во дворец. И знай, я не жду объяснений. И не заслуживаю их.

– Халид… – едва сдерживая рыдания, выдавила Шахразада.

– Поднимись, – мягко, но уверенно велел халиф и взял ее за плечи.

– Я не могу.

– Можешь. Ради Шивы. Помни, твое величие беспредельно. Ты способна на все.

– Только не на это!

– Ты сумеешь.

– Нет. – Шахразада покачала головой, с трудом сдерживая слезы.

– Давай же. Ты ничего не должна мне. Ведь я – ничтожество.