Ястребиный источник

Погибло много в смене лунных фаз
Прекрасных и возвышенных творений —
Не тех банальностей, что всякий час
Плодятся в этом мире повторений;
Где эллин жмурил восхищенный глаз,
Лишь крошкой мраморной скрипят ступени;
Сад ионических колонн отцвел,
И хор умолк златых цикад и пчел.[61]

Игрушек было много и у нас

В дни нашей молодости: неподкупный
Закон, общественного мненья глас
И идеал святой и целокупный;
Пред ним любой мятеж, как искра, гас
И таял всякий умысел преступный.
Мы верили так чисто и светло,
Что на земле давно издохло зло.

Зной обеззубел, и утих раздор,

Лишь на парадах армия блистала;
Что из того, что пушки до сих пор
Не все перековали на орала?
Ведь пороху понюхать — не в укор
На празднике, одних лишь горнов мало,
Чтобы поднять в бойцах гвардейский дух
И чтоб их кони не ловили мух.

И вдруг — драконы снов средь бела дня

Воскресли; бред Гоморры и Содома
Вернулся. Может спьяну солдатня
Убить чужую мать у двери дома
И запросто уйти, оцепеня
Округу ужасом. Вот до чего мы
Дофилософствовались, вот каков
Наш мир — клубок дерущихся хорьков.

Кто понимает знаменья судьбы

И шарлатанским сказкам верит средне,
Прельщающим неразвитые лбы,
Кто сознает: чем памятник победней,
Тем обреченней слому, сколько бы
Сил и души не вбил ты в эти бредни, —
Тот в мире одиноче ветра; нет
Ему ни поражений, ни побед.

Так в чем же утешения залог?

Мы любим только то, что эфемерно, —
Что к этому добавить? Кто бы мог
Подумать, что в округе суеверной
Найдется демон или дурачок,
Способный в ярости неимоверной
Акрополь запалить, разграбить сад,
Сбыть по дешевке золотых цикад?

II

Когда легкие шарфы, мерцая, взлетали в руках
Китайских плясуний, которых Лой Фуллер[62]

вела за собой,И быстрым вихрем кружился их хоровод,
Казалось: воздушный дракон на мощных крыл;
Спустившись с небес, увлек их в пляс круговой, —
Вот так и Платонов Год[63]
Вышвыривает новое зло и добро за круг
И старое втягивает в свой яростный вихрь;
Все люди — танцоры, и танец их
Идет по кругу под гонга варварский стук.

III