Читаем Ястребиный источник полностью

Ястребиный источник

Какой-то лирик с лебедем сравнилСвой одинокий дух; не вижу в томПечали никакой;Когда б он мог с последней дрожью жилУзреть на зыбком зеркале речномПернатый образ свой, —Шутя плеснуть волной,Напыжить гордо грудь,И крыльями взмахнуть,И с гулким ветром кануть в мрак ночной.Всю жизнь мы ходим по чужим путям,И лабиринт, которым мы бредем,Чудовищно извит;Один философ утверждал, что там,Где плоть и скорбь спадут, мы обретемСвой изначальный вид;О, если б смертный могИ след земной стереть —Познав такую смерть,Как он блаженно был бы одинок!Взмывает лебедь в пустоту небес;От этих мыслей — хоть в петлю, хоть в крик;И хочется проклястьСвой труд во умножение словес,Спалить и жизнь, и этот черновик.Да, мы мечтали всластьИзбавить мир от бед,Искоренить в нем зло;Что было, то прошло;Рехнуться можно, вспомнив этот бред.

Мы, чуравшиеся лжи,Мы, болтавшие о чести,Как хорьки, теперь визжим,Зубы скалим хуже бестий.

Высмеем гордецов,Строивших башню из грез,Чтобы на веки вековВ мире воздвигся Колосс, —Шквал его сгреб и унес.Высмеем мудрецов,Портивших зрение заЧтеньем громоздких томов:Если б не эта гроза,Кто б из них поднял глаза?Высмеем добряков,Тех, кто восславить дерзнулБратство и звал земляковК радости. Ветер подул,Где они все? Караул!Высмеем, так уж и быть,Вечных насмешников зуд[64] —Тех, кто вольны рассмешить,Но никого не спасут;Каждый из нас — только шут.

Буйство мчит по дорогам, буйство правит конями,Некоторые — в гирляндах на разметавшихся гривах —Всадниц несут прельстивых, всхрапывают и косят,Мчатся и исчезают, рассеиваясь между холмами,Но зло поднимает голову и вслушивается в перерывах.Дочери Иродиады[65] снова скачут назад.Внезапный вихорь пыли взметнется — и прогрохочетЭхо копыт — и снова клубящимся диким роемВ хаосе ветра слепого они пролетают вскачь;И стоит руке безумной коснуться всадницы ночи,Как все разражаются смехом или сердитым воем —Что на кого накатит, ибо сброд их незряч.И вот утихает ветер, и пыль оседает следом,И на скакуне последнем, взгляд бессмысленный вперяИз-под соломенной челки в неразличимую тьму,Проносится Роберт Артисон,[66] прельстивый и наглый демон,Кому влюбленная леди носила павлиньи перьяИ петушиные гребни крошила в жертву ему.