Ястребиный источник

Отхлынул пестрый сор и гомон дня,
Спит пьяная в казармах солдатня,
Вслед за соборным гулким гонгом[84]

стихИ шум гуляк ночных;
Горит луна, поднявшись выше стен,
Над всей тщетой
И яростью людской,
Над жаркой слизью человечьих вен.

Плывет передо мною чья-то тень,

Скорей подобье, чем простая тень,
Ведь может и мертвец распутать свой
Свивальник гробовой;
Ведь может и сухой, сгоревший рот
Прошелестеть в ответ,
Пройдя сквозь тьму и свет, —
Так в смерти жизнь и в жизни смерть живет.[85]

И птица, золотое существо,

Скорее волшебство, чем существо,
Обычным птицам и цветам упрек,
Горласта, как Плутонов петушок,[86]
И, яркой раздраженная луной,
На золотом суку
Кричит кукареку
Всей лихорадке и тщете земной.

В такую пору языки огня,

Родившись без кресала и кремня,
Горящие без хвороста и дров
Под яростью ветров,
Скользят по мрамору дворцовых плит:
Безумный хоровод,
Агония и взлет,
Огонь, что рукава не опалит.

Вскипает волн серебряный расплав;

Они плывут, дельфинов оседлав,
Чеканщики и златомастера —
За тенью тень! — и ныне, как вчера,
Творят мечты и образы плодят;
И над тщетой людской,
Над горечью морской
Удары гонга рвутся и гудят…

ТРИ ЭПОХИ

Рыба Шекспира плескалась в бескрайних морях,
Рыба романтиков билась в прибрежных волнах.
Что за рыбешка корчится здесь на камнях?

ВЫБОР

I

Путь человечий —
Между двух дорог.
Слепящий факел
Или жаркий смерч
Противоречий
Разрывает мрак.
Внезапный тот ожог
Для тела — смерть,
Раскаяньем
Его зовет душа.
Чем утешаться, если это так?

II

Есть дерево,[87]

от комля до вершиныНаполовину в пламени живом,
В росистой зелени наполовину;
Бушует древо яростным костром
И тень прохладную струит в долину;
Но тот, кто меж листвою и огнем
Повесил Аттиса изображенье,[88]
Преодолел печаль и искушенье.

III

Добудь себе сто сундуков добра,
Купайся у признанья в резком свете,
Гальванизируй дни и вечера, —
Но на досуге поразмысль над этим:
Прелестных женщин манит мишура,
Хотя наличные нужней их детям;
А утешенья, сколько ни живи,
Не обретешь ни в детях, ни в любви.

Так вспомни, что дорога коротка,

Пора готовиться к своей кончине
И этой мысли после сорока
Все подчинить, чем только жив отныне:
Да не размечет попусту рука
Твоих трудов и дней в летейской тине;
Так выстрой жизнь, чтобы в конце пути,
Смеясь и торжествуя, в гроб сойти.

IV

Полвека — славный перевал;[89]
Я в лондонском кафе читал,
Поглядывая из угла;
Пустая чашка и журнал
На гладком мраморе стола.

Я на толпу глядел — и вдруг

Так озарилось все вокруг,
Сошла такая благодать,
Что пять каких-нибудь минут
Я сам бы мог благословлять.

V