Идеально другие. Художники о шестидесятых

Название не имеет прямого отношения к работе. Образы абстрактны, не связаны с тем названием, которое я даю. Ведь абстракция подталкивает зрителя к ассоциациям. В то же время я помню, как прекрасный художник Пауль Клее писал большой трактат на эту тему — никакого отношения к работе, момент иронии, который он вводил. В каталог я поместил цитату из замечательного стихотворения Сосноры: «Искусством правят пращуры и бесы, художник только искорка из бездны». Лучшая работа — та, которую я еще не написал. Я довольно строгий судья: если мне работа не нравится, даже если последние деньги потратил на краску, я уничтожаю ее. Она не имеет права на существование, и я выношу ей приговор. Когда ты пишешь — одно, когда работа заканчивается, она имеет право на автономное существование. Но это хорошо и для картины, и для меня потому, что я к ней больше не привязан и, будучи свободным, мечтаю писать другую картину. Все картины, которые я сделал, имеют право на существование, но они живут сами по себе. Кроме того, есть профессиональные секреты, и я не могу сказать об ошибках, которые остались в моих картинах. Материалы — мои друзья, те, что доступны в данном случае моему кошельку. Могут быть изумительные краски, а могут быть дешевые нитроэмали. Когда-то я технику изобрел такую — довожу гипс до состояния жидкого, добавляю на клей темперу, он растекается и потом застывает и образует мне нужные пятна, белый по белому. Бывает так, что я смываю всю картину — я рискую, собираю деньги, покупаю хорошие краски, пишу большую работу и вижу, что не годится, — и все уничтожаю.

Что для вас означает момент смывания красок?

Момент смывания означает, что один край у меня получился, получился состав краски, состав влажного фона был правильным, хотя они были спонтанны и в какой-то степени расползались, но они были в границах этой плоскости. Если плоскость становится больше, там появляются уже другие границы спонтанности, все это понимается интуитивно, я не аптекарь. Я попробовал что-то написать и увидел, что у меня не получается, и решил уничтожить эту часть, мне жалко было уничтожать правую, которая была правильно реализована. После этого я иду копать огород и кушать свои собственные помидоры. Нужно себя всегда чем-то успокоить. А здесь процесс, и одна сторона не получилась. Поэтому начинаешь смывать, сначала водой, затем метлой. Я человек пещерный, целые серии картин пишу метлами — подметаю пол, а потом пишу живопись. Такую кисть заказать стоит миллиарды! Вторжение метлы — чтобы немножко посушить фон, потом, когда он становится сухим, развивать так, как я хочу. Наливаю пятно, затем белую краску в красную, затем метлой делаю поворот, и получается лотос, свастика — две силы принципа космоса. В моей маленькой галактике это уже несколько раз повторялось. 30 лет я каждое утро повторяю одно и то же движение, но каждый раз в этом движении нахожу хоть миллиметр новизны, и меня это радует. Зная то, читая это, путешествуя по Кастанеде, зная хорошо поэзию японскую, китайскую, разных времен, я совершил ментальное путешествие по всему миру, по разным цивилизациям и образовал таким образом какую-то галактику свою. Но когда приходит момент реализации, я должен от этого освободиться, войти в состояние пустоты. Но первый импульс, жест на холсте — и сразу начинают срабатывать ассоциации, компьютер тут же начинает вытаскивать то, что ты до этого рисовал, то, что ты знал, и начинаешь отсекать, и начинает работать уже культурная машина. Я семь лет сидел в лотосе и изучал свою пустоту.

Джон Болт написал, что ваша живопись — медитация в действии. Она зависит не столько от движения кисти, сколько от движения мысли. Насколько случаен ваш художественный жест?