Иисус и иудаизм

В обобщающих книгах и статьях о Иисусе или о его учении покаяние и прощение обычно подаются как главный и отличительный аспект его вести 55. Во многом это связано с его репутацией человека, который водит компанию со «сборщиками податей и грешниками». К этой и некоторым связанным с ней темам мы вернемся в следующей части, посвященной представлениям Иисуса о царстве. Здесь мы можем заметить» что, если бы основной характеристикой вести Иисуса было покаяние» он своей вестью не отличался бы от других. Нет другой темы, более распространенной в еврейской литературе, и, кроме того, покаяние является основным элементом в некоторых изложениях раннехристианской вести 36. В данный момент нас интересует следующее обстоятельство, которое может показаться удивительным: имеется очень мало данных за то, чтобы приписать непосредственно Иисусу мотив коллективного, национального покаяния ввиду эсхатона.

Это, конечно же, главная тема евангельского повествования об Иоанне Крестителе. Согласно Мф. 3:2, он говорит: «Кайтесь, ибо близко Царство Небесное», а в приблизительно параллельном материале (Мк. 1:4//Лк. 3:3) он проповедует крещение покаяния для отпущения грехов. Пришедшие послушать его были крещены, «исповедуя грехи свои» (Мф. З:6//Мк. 1:5). Среди наиболее важных из приписываемых ему высказываний есть и такое, в котором он убеждает своих слушателей «сотворить плод, достойный покаяния» (Мф. 3:8// Лк. 3:8). Имеется и явно редакционное добавление в Мф. 3:11, в котором повторяется, что его крещение было крещением «в покаяние». В Деян. 13:24 автор приписывает Павлу утверждение, что Иоанн «проповедовал... крещение покаяния всему народу израильскому»; аналогичное утверждение приписывается Павлу в Деян. 19:4.

Таким образом, создается впечатление, что фактически все, что запомнила ранняя церковь об Иоанне, связано с покаянием и прощением 57. Такая картина, как мы отметили выше, подтверждается Иосифом Флавием (Древн. XVIII, 5:2). Из евангелий мы также узнаём, что мотивом для призыва покаяться служило утверждение, что «близко царство» и что «уже лежит топор при корне деревьев» (Мф. 3:10//Лк. 3:9).

Сравнительно с этим приписываемый Иисусу материал, в котором покаяние связывается с близостью царства, незначителен. Есть, конечно, резюмирующее утверждение в Мф. 4:17// Мк. 1:1 Б, что Иисус проповедовал покаяние ввиду близости царства. Однако, как указание на главную тему вести Иисуса оно, видимо, вводит в заблуждение 58. Кроме этого есть только три важных отрывка, в которых Иисус изображен призывающим к широкомасштабному покаянию: когда он укоряет города (горе Хоразину, Вифсаиде и Капернауму, Мф. 11:21—24// Лк. 10:13—15); когда Ниневия, которая покаялась в результате проповеди Ионы, сравнивается с «родом этим», который не покаялся (Мф. 12:38—42//Лк. 11:29—32); и Лк. 13:1—5 («если не покаетесь, все так же погибнете»).

Если удалить заключение Луки (Лк. 15:7,10) к притчам о Боге, который ищет потерявшихся (Лк. 15:3—6; 15:8 сл.), сразу же видно, что в этих притчах речь идет не о покаянии, а о деянии Бога. Другое речение у Луки, о том, что должно прощать своего кающегося брата (Лк. 17:3 сл.), не является свидетельством о призыве к покаянию Израиля. Остальные речения о покаянии представляются либо редакторскими добавлениями (резюме в Мк. 6:12; добавление Луки «к покаянию» в 5:32), либо содержат признаки, заставляющие отнести их к более позднему времени (Лк. 16:30: «Если кто из мертвых придет к ним, покаются»; Лк. 24:47, приписанное воскресшему Господу). Следует добавить, что значение покаяния подчеркивается в ранних речах Деяний (Деян. 2:38; 3:19). Второй из этих отрывков связан с ожиданием парусии 59.

В соответствии с нашим общим принципом — что выводы не должны зависеть от балансирования аргументов за и против аутентичности речений — я не хочу уделять много места оценке надежности этих трех главных отрывков, содержащих призыв к общему покаянию. Однако стоит отметить, что очень надежным не кажется ни один из них. Бультман совершенно правильно рассматривает вместе Мф. 11:21—24 (горе галилейским городам) и Мф. 12:41 сл. (это поколение и Ниневия). Он обращает внимание на то, что в обоих случаях язычники противопоставляются непокаявшемуся Израилю, что оба речения имеют одну и ту же структуру, и что в том и в другом «как будто рефреном повторяется упрек». Его вывод тот же, что и Фридрихсена: «...создается впечатление, что оба отрывка построены "по схеме раннехристианской полемики"» 60. От Лк. 13:1—5 он отделывается еще быстрее: здесь видна зависимость от Иосифа Флавия, Древн. XVIII» 4:1 61. Другие находят в этих отрывках аутентичные куски 62» а речение об Ионе вызвало большую дискуссию; но о неопределенности» окутывающей это речение, хорошо сказал Перрин: