Иисус и иудаизм

Перечислим еще раз проблемы, которые необходимо решить, чтобы на основании информации, полученной из Мф. 12:28, разумно объяснить, как понимал царство Иисус. Во-первых, необходимо решить вопрос о контексте этого стиха. В том контексте, в котором он нам передан, этот стих по причине, указанной Кюммелем, относительно безобиден. Как только его делают изолированным речением, возникает необходимость доказательства его аутентичности. Когда эта проблема решена, необходимо предположить, что в этом речении Иисус хотел дать свою собственную, не вызывающую сомнений интерпретацию своих экзорцизмов. После этого необходимо предположить, что текст был дословно сохранен на арамейском, точно переведен и тщательно передавался по-гречески. Наконец, необходимо решить вопрос о правильном оттенке главного глагола: означает ли он «присутствует в смысле “предварения"»? «реально дошло до лучших из нас»? «полностью пришло во всей своей силе и славе»? Эти упражнения необходимо повторить множество раз, и их результаты должны быть сопоставлены, прежде чем кто-то сможет объявить, что смысл «царства Божьего» вести Иисуса полностью понят. И, в конечном итоге, повторим еще раз, никто не узнает, правильными ли были все эти решения и надежны ли синтезирующие суждения.

Я намеренно заострил внимание на самом сильном аргументе в арсенале тех, кто объясняет поведение Иисуса путем интерпретации речений, чтобы показать жесткие ограничения такого подхода. Вероятно, в евангелиях нет другого стиха, относительно которого наблюдалось бы такое единодушие. Я не убежден, что это общее мнение ошибочно. Но я не думаю, что мы придем к «надежным результатам» на пути, который я вкратце описал. В следующей главе мы вернемся к вопросу об экзорцизме и других чудесах. Здесь же я хочу развить дальше свою тему: чего мы не можем узнать о царстве в учении Иисуса.

Полезно остановиться на одном из других отрывков, подкрепляющих мнение, что царство уже присутствует в словах и делах Иисуса, — на ответе Иисуса на вопрос Крестителя, Мф. 11:2—6//Лк. 7:18—2359. Как часто указывалось, с этим отрывком связаны трудности. Бультман считает главную часть ответа Иисуса, Мф. 11:5 сл. («слепые прозревают...») первоначально независимым элементом. «По всей вероятности, вопрос Крестителя — это продукт творчества общины и принадлежит к отрывкам, в которых Креститель призывается в свидетели мессианства Иисуса» 60. Центральная часть речения («слепые прозревают» и т.д.) «имеет целью просто взять краски (Второго) Исайи и использовать их в картине финальных блаженств, которые, но мнению Иисуса, теперь начинаются; при этом нет необходимости связывать конкретные утверждения с конкретными уже произошедшими событиями» 61. Бультман, однако, считает речение Мф. 11:5 сл. аутентичным 62. Из анализа Данна становится ясным, что эту перикопу трудно принять как отчет о заочном диалоге между Иоанном и Иисусом, но он заканчивает тем, что принимает ее и предлагает соответствующее объяснение: она должна была возникнуть, «как только нота неминуемости, характерная для проповеди Иоанна, была заменена, или по крайней мере дополнена, нотой осуществления, характерной для проповеди Иисуса» 63. Но где он услышал ноту осуществления, «характерную» для проповеди Иисуса? В Мф. 12:28 и 11:5 сл. И откуда мы знаем, что эта нота характерна? По словам Бультмана, на которые мы уже ссылались выше в связи с Мф. 12:28, это речение «исполнено того чувства эсхатологической власти, которое должно было характеризовать деятельность Иисуса» 64. Если вспомнить цепочку предположений и аргументов (некоторые из которых образуют порочный круг), необходимых для того, чтобы выделить Мф. 12:28 в качестве не вызывающей сомнений интерпретации Иисусом своей деятельности, особенно изоляцию Мф. 12:28 от 12:27 и усилия по нахождению точного значения слова phthanein —как будто Иисус использовал это слово, — начинает создаваться впечатление, что исследователи стали слишком доверчивыми к использованию терминов «осуществление» и «присутствие» как не вызывающих сомнения и преобладающих характеристик вести Иисуса.