Императорский безумец

Якоб. А что, если Тимо в самом деле… просто такой глупец, такой ребенок, что написал все это потому, что император действительно взял с него клятву говорить правду?…

Тимо. Итак, дворянство требует созвать всеобщее Учредительное собрание. Оно требует этого для того, чтобы вместе с другими сословиями издать необходимые законы. Ибо законов у нас еще нет. Указы, издаваемые то тираном, то помешанным. То истопником фаворитом, то комедианткой. То турецким брадобреем, то курляндским спарем, то Аракчеевым, то Розегнкампфом — это не законы. Поэтому нам необходимы настоящие законы, которые положили бы конец нашему скандальному и нетерпимому положению и в то же время предостерегли бы от непредвиденных грядущих опасностей. А законы, которые я считаю необходимыми…

Якоб. Я же говорю. надо быть безумцем, чтобы объявить это императору. Хотя…

Затемнение

Зал в Кивиялге

Большое низкое помещение с бревенчатыми стенами. Кафельная печь с камином, стол, диван, кресла, фортепиано. Тимо, Ээва, Якоб, господа Латроб. Ээва и госпожа Латроб сидят на диване, тихо время от времени переговариваются. Латроб заканчивает играть менуэт. Садится.

Латроб. Мои милые, мне крайне неловко, но…

Тимо. Дорогой господин Латроб, кто-то ведь должен арендовать Выйсику. А что вы взяли это на себя, нам это даже желательно. Не правда ли? (смотрит на других).

Ээва. Это несомненно самое лучшее решение.

Якоб кивает.

Тимо. Пеэтер Мантейфель сказал нам, возможно, вы останетесь здесь временно. Что в дальнейшем, вероятно, вместо вас будет он. Видите ли, поскольку я безумен, мне дозволяется говорить правду. Пеэтер нравился бы мне на этом месте гораздо меньше (улыбается с облегчением и по-детски) — хотя бы уже потому, что он умеет только дуть в охотничий рожок, а вы так прекрасно играете на фортепиано!

Латроб. Благодарю вас. И если позволите (встает, берет жену под локоть), спокойной ночи! (оба уходят).

Якоб (подходит к окну). Над Лундрусааре большая грозовая туча.

Ээва. Что сегодня было с господином Латробом?

Тимо (подходит к окну, смотрит на тучу). Ничего. За исключением того, что у него нет основания особенно хорошо себя чувствовать. В его положении вынужденного арендатора.

Ээва. Не знаю. Мне показалось, что у него еще что-то на душе…

Сверкает молния, вдали раздаются раскаты грома.

Тимо. Я сам удивляюсь… Я ведь немало бывал среди свиста ружейных пуль и взрывов картечи. И я всегда испытывал только какое-то, ну… опьянение и несколько болезненное любопытство. заденет или не заденет? А теперь пред обыкновенной грозой мне так душно и скверно, что только немного не достает, чтобы сказать — страшно…

Раскаты грома приближаются, падают капли дождя, переходящего в ливень. Раздается сильный стук в прихожей. Дверь открывается и появляется мокрый от дождя Латроб.

Латроб (несколько торопливо). Простите! Неожиданный ливень… Я уложил Альвине. Она устала с дороги… О-о, господь бог играет Бетховена… Видите-ли… мне хотелось бы с вами поговорить (смотрит на Ээву и Тимо).

Тимо. Прошу вас, между нами троими тайн нет.

Латроб (обращает взгляд на Якоба). Все равно… (присаживается, неожиданно исступленно). Видите ли, я пошел на это! Поймите, ведь я в сущности даже не дворянин. Я же иностранец, которого можно выслать из страны, если он не согласится… Теперь, когда я несу ответственность за жену и детей. Я говорю детей. Потому, что у нас должен родиться второй… Я согласился! Но только при одном условии.

Тимо. Я знаю. Только при условии, что вы будете самым корректным арендатором во всей Лифляндии.

Латроб (почти до неприличия громко). Я говорю не о поместье, я говорю о вас. Я согласился писать по поводу вас донесения. Понимаете. Два раза в месяц. Генерал-губернатору или кому-то еще. Не знаю, кому. У них там теперь есть какое-то Третье отделение с Бенкендорфом во главе. Но только при одном условии!

Тимо (с некоторым удивлением, похожем на иронию). И они приняли ваше условие?

Латроб. Господи Боже, да не им же я поставил это условие! Себе самому!

Тимо. И вы решили сказать нам, что это за условие?

Латроб. Да-да! Именно! Непременно!

Тимо. Какое же?