Империализм как высшая стадия «восточного деспотизма»

Империя есть многонациональное, авторитарное, могущественное образование[74], «высшая ступень политогенеза», к которой органически стремятся все нации. Первоначально под imperium римляне подразумевали высшую государственную власть, которая принадлежала одному народу. Выборы, законодательство, верховном суд решении войны и мира — всё это осуществлялось populis romanis через коммеции благодаря imperium. На время военных кампаний диктатор наделялся «верховной властью», становясь до возвращения в Рим «императором». Со временем понятие Imperium изменило своё значение, включив в себя и территорию, на которую распространялась верховная власть, а титул императора стал тождественен принцепсу или консулу[75]. Средневековое восприятие империи зиждилось на идее «всемирной христианской монархии», единственной наследницы Римской империи, воплощением которой была сначала держава Карла Великого, а затем — Священная Римская империя. В XVIII–XIX веках «восточные» государи, стремясь к вестернизации, ассимилировали этот титул, провозглашавший коронованного индивида источником и субъектом верховной власти, — российский царь принял титул императора в 1721 и османский султан в — 1877.

«Концепция империи предполагает, что разные народы внутри государства будут управляться по-разному», — констатируют Джейн Бербанк и Фредерик Купер[76]. Следовательно, чертами любой империи является полиэтничность и неравенство метрополии и «колоний»[77]. В истории существовало два вида её организации: территориально интегрированная империя и империя колониальная. Подобная дихотомия имеет исходной точкой бифуркацию цивилизаций на более древние сухопутные — теллурократии и морские — талассократии. В первой метрополия географически не отделена от «колоний», во второй — метрополия и колонии разделены морем. В обеих формах подчинённое положение «колоний» реализуется и закрепляется через механизм концентрации власти в метрополии. История знает империи с демократической формой правления (средиземноморские колонии Древней Греции, Британская империя, Вторая Французская империя), с монархической (большинство мировых империй, в том числе Российская) и наиболее нестабильные[78] — с авторитарным режимом (Португальская империя при Салазаре, Итальянская — при Муссолини). В демократических и авторитарных государствах, где существует институт выборов, колонии, как правило, полностью лишены права голоса. Иначе они проголосовали бы за независимость или, по крайней мере, расширение автономии и снижение налогов. Неудивительно, что главным лозунгом борьбы североамериканских штатов за независимость стал лозунг «Нет налогов без представительства». В таких империях неравноправие колоний и метрополии закрепляется на электоральном уровне. В абсолютных монархиях «колониальные владения» лишены собственных сословно-представительных органов, местного самоуправления, их языки не являются официальными, у них нет культурной автономии. Иллюстрацией положения таких «колоний» в составе территориально интегрированной империи — права славянских земель Австро-Венгрии, разделённых между немецкоязычной Цислейтанией и мадьярской Транслейтанией после реформы 1867 года. В Римской империи метрополия — земли Италии — была единственной провинцией, не облагавшейся налогами.

Однако в истории бывали и исключения: так сатрапии державы Ахеменидов пользовались огромной самостоятельностью: сатрапами назначали представителей прежних династий, сатрапии обладали правом собирать налоги и даже совершать тактические военные походы[79]. Хеттские правители также не требовали чрезмерных податей с покорённых народов и допускали сохранения у них суверенитета[80]. Исключением также является необычайно широкая автономия Польши и Финляндии в составе Российской империи, введённая Александром I. Опыт этих держав показал, что даже частичное нарушение ключевого принципа любой империи — неравноправие колоний и метрополии — оборачивается дестабилизацией и даже крахом. Чрезмерная самостоятельность сатрапов привела к Великому восстанию сатрапов 372–359 гг. до н. э., восстанию Гауматы и ряду других выступлений. Для России дарование Царству Польскому собственной конституции и парламента, армии, денежной валюты, таможенных границ и государственной символики закономерно обернулось грандиозным восстаниями 1830–1831 и 1864 годов.