Институт

— Она хорошо справляется в диспетчерской, — сказал Тим. — Создана для этой работы. Это чисто мое мнение.

— Да, так, к тому же еще и неплохой компьютерщик — в прошлом году реорганизовала все наши файлы и перекинула все на флешки — но, как патрульная, она практически бесполезна. Но ей нравится быть в команде. А ты хотел бы быть в команде, Тим?

— Не думаю, что ты сможешь позволить себе еще одного полицейского на зарплате. Или вы все сразу получили повышение?

— Да, не могу. Но Билл Уиклоу сдает свой значок в конце года. Я подумал, может, вы с ним поменяетесь местами. Он ходит и стучит, ты надеваешь форму и носишь пистолет. — Я спросил Билла. Он говорит, что должность ночного стучащего ему подойдет, по крайней мере, на время.

— Можно мне подумать?

— Почему нет. — Шериф Джон встал. — До конца года еще пять месяцев. Но мы были бы рады видеть тебя в своих рядах.

— Включая помощника Гулликсон?

Шериф Джон усмехнулся.

— Венди трудно завоевать, но прошлой ночью ты прошел большой путь в данном направлении.

— Неужели? А если я приглашу ее на ужин, как ты думаешь, что она скажет?

— Я думаю, она согласилась бы, если ты только не собираешься отвезти ее к Бев. Такая красивая девушка, как она, по меньшей мере, ожидает ужина в Даннингской Облаве. Или в том мексиканском заведение в Хардивилле.

— Спасибо за дельный совет.

— Да без проблем. Ты подумай о моем предложении.

— Так и сделаю.

Он так и сделал. И все еще думал о нем, когда жаркой ночью того же лета разразился настоящий ад.

Умный ребенок

1

В одно прекрасное апрельское утро в Миннеаполисе — до приезда Тима Джеймисона в Дюпре оставалось еще несколько месяцев — Герберта и Эйлин Эллис проводили в кабинет Джима Грира, одного из трех школьных психологов Бродерикской школы для особенных детей.

— Надеюсь, Люк не влип в неприятности? — Спросила Эйлин, когда они уселись. — Если это так, то он нам ничего не рассказывал.

— Вовсе нет, — ответил Грир. Ему было за тридцать, с редеющими каштановыми волосами и умным лицом. На нем была спортивная рубашка с расстегнутым воротом и отглаженные джинсы. — Послушайте, вы ведь знаете, как здесь все устроено, верно? Как все работает, учитывая умственные способности наших учеников. Они дифференцируются, но не по классам. Такое здесь просто не возможно. У нас есть десятилетние дети с легким аутизмом, которые полностью освоили математику по программе старшей школы, но читают на уровне третьего класса. У нас есть дети, которые свободно владеют четырьмя языками, но имеют проблемы с умножением дробей. Мы обучаем их по всем предметам, ну девяносто процентов от общей массы — нам приходится, они ведь приезжают из всех частей Соединенных Штатов, а дюжина или около того даже из-за границы — но мы, в первую очередь, сосредотачиваем наше внимание на их особых талантах, какими бы они ни были. Это делает традиционную систему, где дети переходят из детского сада в первый класс и дальше до двенадцатого класса, практически бесполезной для нас.

— Мы это понимаем, — сказал Герб, — и знаем, что Люк — умный парень. Потому-то он и здесь. — Чего он не добавил (конечно же, Грир это знал), так это то, что они никогда не смогли бы позволить себе астрономическую плату за обучение в этой школе. Герб работал бригадиром на заводе, собиравшем ящики; Эйлин была учительницей в начальной школе. Люк был одним из немногих дневных учеников Брода и одним из немногих школьных стипендиатов.

— Умный? Не совсем точное определение.

Грир опустил взгляд в открытую папку, лежавшую на его безупречно чистом столе, и у Эйлин возникло внезапное предчувствие: либо их попросят забрать сына самим, либо его стипендию аннулируют — что сделает отчисление неминуемым. Ежегодная плата за обучение в Броде составляла сорок тысяч долларов в год, плюс-минус, примерно столько же, сколько в Гарварде. Грир, по-видимому, собиралась сказать им, что все совсем не так, что Люк не так умен, как они думали. Что он просто обычный ребенок, который читал гораздо быстрее положенного его возрасту уровня и, как казалось, все моментально запоминал. Из собственных бдений по простору Интернета, Эйлин знала, что эйдетическая память у маленьких детей не так уж и редка; где-то от десяти до пятнадцати процентов всех нормальных детей обладают способностью моментально запоминать практически все. Загвоздка была в том, что этот талант обычно исчезал, когда дети становились подростками, и Люк как раз приближался к этому моменту.

Грир улыбнулся.