Институт

— Он сдаст его в следующем месяце, в мае. В старшей школе Северного Сообщества. И наверняка наберет максимум.

Надо будет давать ему с собой завтраки, — подумала она. Она слышала, что еда в столовке Северной была ужасной.

— Мистер Грир, нашему мальчику всего двенадцать лет, — сказал Герб после минуты ошеломленного молчания. На самом деле, двенадцать ему исполнилось только в прошлом месяце. Может, у него и есть внутренний резерв на Сербию, но он еще три года не сможет даже усы себе отрастить. Вы… это…

— Я понимаю, что вы чувствуете, и мы не стали бы вести этот разговор, если бы мои коллеги из руководства, да и остальная часть факультета не верили, что он академически, социально и эмоционально на это способен. И да, в обоих кампусах.

— Я не собираюсь посылать двенадцатилетнего подростка на другой конец страны, чтобы он жил среди студентов, достаточно взрослых, чтобы пить и шататься по клубам. Если бы у него были родственники, у которых он мог бы остановиться, другое дело, но…

Грир кивнул вместе с ней.

— Я это понимаю, и не могу не согласиться, да и Люк знает, что еще не готов оставаться один, даже в контролируемой среде. На этот счет у него нет никаких иллюзий. Тем не менее, он становится все более разочарованным и недовольным своей нынешней ситуацией, потому что жаждет учиться. На самом деле, он просто голоден до знаний. Я не знаю, что за невероятное устройство находится в его голове — никто из нас не знает, вероятно, старый Флинт был ближе всего, когда говорил об Иисусе, обучающем учеников — но когда я пытаюсь визуализировать это, то думаю об огромной сверкающей машине, которая работает только на два процента своей мощности. Самое большее — пять процентов. Но поскольку это человекомашина, то она чувствует… голод.

— Разочарованный и недовольный? — Сказал Герб. — Да. Иногда мы что-то такое замечали.

Было дело, — подумала Эйлин. Не постоянно, но иногда. Да было. Когда тарелки гремят или двери закрываются сами собой.

Она подумала об огромной сверкающей машине Грира, достаточно большой, чтобы заполнить три или даже четыре здания размером со склад, и над чем именно она работала? Не больше, чем изготовление бумажных стаканчиков или штамповка алюминиевых подносов для общепита. Они могут попробовать для него это сделать, но вот должны ли?

— А как насчет Миннесотского университета? — Спросила она. — Или Конкордии в Сент-Поле? Если он поступит в одно из этих мест, то сможет жить дома.

Грир вздохнул.

— С таким же успехом вы могли бы забрать его из Брода и отдать в обычную старшую школу. Мы говорим о мальчике, для которого шкала Ай-Кью бесполезна. Он знает, куда хочет двигаться. Он знает, что ему нужно.

— Не знаю, что мы можем с этим поделать, — сказала Эйлин. — Он мог бы получать стипендию в этих местах, но мы-то работаем здесь. И мы далеко не богаты.

— Ну а теперь давайте поговорим об этом, — сказал Грир.

2

Когда Герб и Эйлин в тот же день приехали в школу, Люк болтался в школьном дворе с четырьмя другими детьми, двумя мальчиками и двумя девочками. Они смеялись и оживленно разговаривали. Для Эйлин они выглядели как обычные дети: девушки в юбках и леггинсах, их груди только-только начинали проклевываться, Люк и его друг Рольф в мешковатых бриджах — модные штучки для молодых людей в этом году — и футболках. На груди Рольфа красовалась надпись Пиво — ЭТО для начинающих. Он держал в руках виолончель в мягком чехле и, казалось, вытанцовывал вокруг нее, словно вокруг шеста, что-то похожее на Весенний танец или Теорему Пифагора[33].

Люк увидел родителей, немного задержался, чтобы двинуть Рольфу, затем схватил свой рюкзак и нырнул на заднее сиденье Фо-Раннера Эйлин. — Оба предка, — сказал он. — Отлично. Чем обязан такой необыкновенной чести?

— Ты действительно хочешь учиться в Бостоне? — Спросил Герб.

Люк не растерялся, он рассмеялся и ударил кулаком в воздух.

— Да! А можно?

Например, спросить, может ли он провести пятничный вечер у Рольфа дома, додумала за него Эйлин. Еще она подумала о том, как Грир выразился об их сыне. Он назвал его глобальным, и это было идеальное слово. Люк был гением, который каким-то образом не был подавлен своим огромным интеллектом; у него не было абсолютно никаких колебаний в том, чтобы запрыгнуть на свой скейтборд и прокатить свой один-на-миллиард мозг вниз по крутой асфальтированной горке, никаких тебе или-или.

— Давай поужинаем и поговорим об этом, — предложила она.

— Рокет Пицца[34]! — Воскликнул Люк. — Как насчет неё? При условии, что ты взял свой Прилосек[35], папа. — Ведь взял?

— О, поверь мне, после сегодняшней встречи я ко всему готов.

3