Институт

— Позвольте мне говорить с вами откровенно. Мы гордимся тем, что обучаем исключительных детей, но у нас, в Бродерике, никогда не было такого ученика, как Люк. Один из наших заслуженных учителей — Мистер Флинт, которому сейчас за восемьдесят, — дал Люку учебник по истории Балкан, сложная тема, но бросающая яркий свет на нынешнюю геополитическую ситуацию. Во всяком случае, так говорит Флинт. После первой недели он пришел ко мне и сказал, что его опыт общения с вашим сыном был похож на опыт иудейских фарисеев, когда Иисус сделал им выволочку, сказав, что не то, что входит в их уста, оскверняет человека, а то, что из них выходит[28].

— Что-то я потерялся, — сказал Герб.

— Как и Билли Флинт. С моей точки зрения.

Грир наклонился вперед.

— Теперь поймите меня. Люк за одну неделю освоил год чрезвычайно трудной аспирантской работы и сделал многие выводы, которые Флинт сам намеревался сделать, как только под неё будет заложена надлежащая историческая основа. По некоторым из этих выводов Люк утверждал, и очень убедительно, что они скорее получены «под воздействием общественного мнения, а не являются результатом собственных изысков». Хотя, — как добавил Флинт, — он сказал это очень вежливо. Почти извиняющимся тоном.

— Я не знаю, что на это ответить, — сказал Герб. — Люк мало рассказывает о своей учебе, потому что он говорит, что мы не поймем.

— Что, в общем-то, верно, — сказала Эйлин. — Возможно, когда-то я и знала что-то о биномиальной теореме, но это было очень давно.

— Когда Люк приходит домой, он такой же, как и все остальные дети. Как только его домашнее задание сделано, и работа по дому закончена, он запускает Xbox или бросает мяч в кольцо на подъездной дорожке со своим другом Рольфом. Он все еще смотрит Губку Боба Квадратные Штаны. — Он задумался, потом добавил: — Хотя обычно с книгой на коленях.

Да, подумала Эйлин. Совсем недавно это была Основы социологии. А до этого — Уильям Джеймс[29]. А до неё — Большая книга Анонимных Алкоголиков, а еще раньше — полное собрание сочинений Кормака Маккарти[30]. Он читал, как пасутся коровы на свободном выгуле, — перемещаясь туда, где трава зеленее. Это было то, что ее муж предпочел проигнорировать, потому что странность всего этого его пугала. Это также пугало и ее, что, вероятно, было одной из причин, почему она ничего не знала об учебнике Люка по истории Балкан. Он ничего не говорил ей, потому что она не спрашивала.

— У нас тут есть вундеркинды, — сказал Грир. — На самом деле, я бы оценил более пятидесяти процентов студентов Брода как вундеркиндов. Но они ограничены. Люк отличается, потому что Люк глобален. Не только в чем-то одном, во всем. Я не думаю, что он когда-нибудь будет играть в профессиональный бейсбол или баскетбол…

— Если он пойдет в мою родню, то будет слишком мал для профессионального баскетбола. — Герб улыбнулся. — Если только он не очередной Спад Уэбб[31].

— Успокойся, — сказала Эйлин.

— Но он играет с энтузиазмом, — продолжал Грир. — Баскетбол ему нравится, и он не считает это потраченным впустую временем. На спортивной площадке он не какой-то там неуклюжий бегемот. Люк прекрасно ладит со своими друзьями. Как бы там ни было, он не замкнутый или эмоционально не стабильный. Люк — по вашим меркам умеренно крутой американский ребенок, в футболке с рок-группой и бейсболке, козырьком назад. Может, в обычной школе он и не был бы таким крутым — ежедневная тягомотина могла бы свести его с ума, — но я думаю, что даже там с ним все было бы в порядке; он просто продолжал бы заниматься самостоятельно. — Затем Грир поспешно добавил: — Не то чтобы мы хотели проверить это на практике.

— Нет, мы счастливы, что он здесь, — сказала Эйлин. — Очень. И мы знаем, что он хороший парень. Мы безумно его любим.

— И он вас любит. Я провел несколько бесед с Люком, и он рассказывал об этом совершенно откровенно. Такие выдающиеся дети встречаются крайне редко. А такой одаренный бриллиант, поддающийся огранке и неплохо социализированный — то есть, видящий внешний мир так же, как и тот, что находится в его голове — встречается еще реже.

— Если все в порядке, то почему мы здесь? — Спросил Герб. — Не то чтобы я возражал против того, что вы поете дифирамбы моему ребенку, не поймите меня правильно. И кстати, я все еще могу надрать ему задницу в ЛОШАДКУ, хотя у него приличный крюк[32].

Грир откинулся на спинку стула. Улыбка исчезла.

— Вы здесь, потому что мы достигли максимума того, что можем сделать для Люка, и он это знает. Он выразил заинтересованность в уникальном академическом эксперименте. Люк хотел бы получить инженерную специальность в Массачусетском технологическом институте в Кембридже и закончить кафедру английского языка в Эмерсоне, что через реку, в Бостоне.

— Что? — Спросила Эйлин. — Одновременно?

— Да.

— А как насчет ЕГЭ? — Это было все, что Эйлин смогла сказать.