Интернатские. Мстители. Любовь и дети Ханум

Итак, резюмируя все «за» и «против», мать сочла данный выбор девчонок не худшим из возможного, и в итоге она внутренне даже готова была допустить вероятность замужества дочерей за этими славными парнями… оставаясь, тем не менее, в твёрдом убеждении, что спешить с этим делом не нужно. Ведь Гульнара и Динара, бесспорно, талантливы и, как знать… возможно, им светит большое будущее в искусстве, а раннее замужество может поставить на этом будущем крест. Здесь и обсуждать нечего – беременность, роды, пелёнки-распашонки, стирка, кухня… и это при нормальном, в целом, течении семейной жизни, когда никто не болеет и прочее. О каком высоком искусстве в таком случае может идти речь? Тем более если молодым жёнам отроду-то всего шестнадцать-семнадцать лет – за самими ещё убирать да подтирать приходится. Опыта в быту никакого, житейской закалки ноль. Нет уж, уважаемые учёные – сочинители брачно-семейных кодексов, разрешающих в знойном Узбекистане и на не менее, наверное, располагающей к этому Украине, а может, и ещё где-то, такие ранние женитьбы-замужества, вы как хотите, а я, трезвомыслящая и любящая мать – категорически против глупости! Семью следует создавать тогда, когда прочно встал, как говорится, на ноги, получил подобающую профессию, более или менее определился вэтой жизни вообще, и способен созданную семью содержать.

Ладно ещё, если бы женихи оказались детьми высокопоставленных, обеспеченных материально родителей, в доме которых всю рутинную работу делает прислуга. Тогда, вероятно, ничто не мешало бы творческому развитию их юных жён, даже и поторопившихся, по глупости, родить по ребёнку… А в данном случае… хлопцы-то хорошие, но что с ними станется, когда повзрослеют? Чего смогут достичь в жизни? Пока трудно даже предположить. Растут, – вспомнила она опять урывочные рассказы о некоторых эпизодах своей жизни гостившего у них когда-то Илюхи, – без материнской ласки, а не огрубели, однако, не обозлились на весь белый свет, как в таких случаях бывает. Это обнадёживает, внушает симпатию и даже будит непрошенную нежность, желание обнять обоих, прижать к груди как родных. Но их отец, судя по рассказам того же Илюхи, звёзд с неба не хватает… а яблоко от яблони далеко ли падает. Хотя, впрочем, и сама Тамара – трудяга без роду и племени, да и Амирхан был таким же, но – опять же это не помешало как ему самому, так и дочкам уродиться одарёнными людьми. Вопросы, вопросы… их пока куда больше, чем ответов.

А с отцом их, который, неизвестно, поддержит ли сыновей в их скоропалительном решении, или наоборот – поможет Тамаре уговорить их повременить самим становиться отцами, да и сумеет ли вообще поставить их на крыло в дальнейшем жизненном пути, поскорее бы познакомиться. Хоть худой, да союзник, если удастся привлечь его на свою сторону, – всё же лучше, чем совсем никакого.

XX

Не зря, видимо, верующие люди утверждают: «Человек предполагает, а Бог располагает». Не всё вышло по-тамариному, какой бы сильной, незаурядной личностью она ни была. Случилось так, что состоявшаяся вскоре её встреча с отцом женихов-близнецов Николаем Захаровичем Сухоруковым не только внесла сумятицу и неразбериху в её разум и чувства, но и сыграла в прямом смысле слова роковую роль для всех участников событий. Однако, как говорят серьёзные рассказчики – обо всём по порядку.

С первого взгляда впечатления на Тамару он не произвёл. Ровно никакого. Скорее даже – не очень-то понравился. А если ещё точнее – не понравился совсем. Невзрачный, с трудно запоминающейся, или, как говорят, «никакой» внешностью, непонятного возраста и мелковатого для солидного мужчины росточка, он заявился по приглашению в гости к ней с двумя бутылками простого полуторарублёвого вина-«бормотухи» и кульком совсем уж дешёвых конфет-карамелек без обёрток.

По долгу приличествующей случаю вежливости и законам элементарного гостеприимства Тамара любезно пригласила бесперспективного, судя по производимому им впечатлению, собеседника в уютную гостиную, именуемую залом, сноровисто накрыла свежей скатертью круглый, стоящий посередине зала стол, убрала принесённые Николаем Захаровичем бутылки и конфеты, и выставила взамен дорогой армянский коньяк, тарелочку с плиточным шоколадом и вазу с фруктами.

Недостаточно ясно представляя себе, как лучше построить столь волнующий разговор, ради которого она, собственно, и терпит присутствие в своём доме настолько далёкого от совершенства мужчины, Тамара решила начать со стандартно-вежливого заявления:

– У вас замечательные сыновья, Николай Захарович. Поздравляю! Даже

только одно это даёт вам основание для гордости.

– С-спасибо! – на лбу и висках собеседника Тамары выступила испарина: никогда ещё он не общался так близко и непосредственно с такой великолепной, будто из иного мира дамой, к тому же проявлявшей к нему лично такую уважительность, а к его детям такое неподдельное участие.

– Они дружны с моими детьми, – продолжала Тамара тем же,

располагающим к откровению, тоном. – Даже более того… но… об этом поговорим особо. А сейчас давайте-ка, выпьем за знакомство!