Исповедь любящего сердца

Зачем мне нужен поцелуй?

Люблю тебя. Люблю одну.

Голый танец

Пишу стихи, лежа в кровати,

Играю с сердцем я не глядя.

Мне нужен только один стих,

Чтобы пыл мой дерзкий укрепить.

Кому писать? Пишу я ей,

Той, что вижу меж ночей.

Горит рука, ей нужен холод,

Но бьется за тебя убого.

Прости мне мой постыдный лес,

Прости, что беден я уже

На силу не смотреть в окно,

Не замечать, как ты живёшь,

Как ты танцуешь у окна,

Как голая идёшь ты в вальс

Сама с собою, без меня,

А на груди: "Смотрю в тебя".

Не видел слаще в мире губ,

Не трогал я нежнее рук.

Среди всех моих подруг

Искал тебя. Но не смогу

Забыть твоих зелёных глаз,

Забыть, как пели небеса,

Забыть, как улетал матрац,

Забыть любовь я навсегда.

Смотрю я на тебя в окно,

Смотрю на танец молодой.

Меня тобою унесло,

На остальное все равно.

Лед

Пишу стихи, смотря на лёд,

Заселяющий окно.

Для кого-то это мед,

Для меня же как огонь,

Огонь поджаренной любви,

Огонь блуждающий тоски,

Огонь разлитого вина,

Огонь разбитого окна.

Игра потеряна была,

Перо все было сожжено,

Я бросаю в местный лед

Забытые уже давно

Стихи, что мальчиком любил

Читать по улицам. Избил,

Имел в руках что столько раз,

Что так желало моих глаз.

Игра закончилась давно,

Ты просто бросилась в окно,

За которым суждено

Нам навсегда уже с тобой

Раствориться в пустоте,

Ведь ничего за льдом тем нет.

Во сне

Я увидел тебя в своём сне,

Как ты медленно скользила по льду.

Я увидел тебя в своём сне,

Но тогда не поверил ему.

Где она, где лёгкость и грация?

Где он, мой любимый рассвет?

Не решил я тогда присмиряться,

Захотел нарисовать на песке

Мой сон, что с весною летает,

Мой день, что сжигает рассвет.

Но со мною на льду ты играешь,

Хоть я и не верю тебе.

Мы больше не умеем любить

Мы могли забыть, как горит огонь.

Мы могли забыть, как снег пахнет весной.

Мы могли забыть с тобой звуки дождя.

И могли отдаться с тобой всем смертям.

Мы могли с тобою жить в небесах

И на веки лишиться запахов солнца.

А потом падать в любви прямо в ад.

Мы могли быть с тобой невозможными.

Но куда-то молчаливо уходят

Звуки дождя с поцелуями.

Мы с тобой начинаем молчать

И говорить все подряд не тем людям.

Начинаем упиваться вином

Под стуки женских туфель о пол,

Мужской бас у нас за спиной.

Мы молча с тобою сгораем,

Отдаваясь чужим прямо в объятья.

Мы никогда не сможем уплыть

За моря, на наш остров родной.

Мы не сможем с тобою родить,

Разжечь свет этой тусклой весной.

Мы больше не умеем дарить,

Не можем растопить внутри лёд.

Я хотел потерять с тобой жизнь,

Но мы больше не умеем любить.

Три

В руке одной держишь букет,

Купленный и даренный не мной.

Второй рукой ты потираешь шею,

Целуемую уже не мной.

Держишь за руку ты не меня,

Любовь творишь ты не со мной.

Ночью без ума не от меня,

И жить мечтаешь не со мною.

Хотел забыться я в тепле другой,

Но только лишь свою тоску дразнил.

Я лишь обязан обнимать ее

И клясться пьяным о любви.

И так, пока не встречу я другую,

В страсти позабуду ту.

Затем я ведь опять пойду по кругу,

Себе сказав: «Ну, пусть!»

Такая вот далась нам жизнь:

Боготворим и любим мы одну;

С другой ты хочешь потерять весь стыд:

А третью – запустить в семью.

Я забыл уже давно, кого люблю

Я забыл уже давно, кого люблю.

Попал давно уже в чужие списки.

Запил давно уже свою мольбу,

Хотел устроить в жизни вечеринку.

Чем круче бан, тем сильнее встряска

Листьев в тихом парке по ночам.

Я думал, что тебя давно оставил.

Но вчера весь мир, ища, я обежал.

Увидел след я на твоём лице,

След горя, залитого судьбой вином.

Не человеческой он прилежит руке.

Мои бесы лишь глумятся над тобой.

Не подарил-таки тебе я розу,

Зачем-то скинул в бурю из окна

Моей души. И скатертью дорожка

Развернулась сразу для меня.

Лежу в листве, ни для кого не видим.

Забытый всеми, потухший огонёк.

Одна моя рука все это потушила,

Когда вторая жаждала любовь.

Часть 4. Пустозвон

Пустозвон

Мольберт утих,

Погасли краски.

Вот этого вот я боялся.

Но сочинил не тот я стих.

Я строил кровью и страданьем…

Нет, вранье все это!

Так меня узнай ты!

Дергал, как хотел дарами,

Надеялся, что так всегда ведь,

Пока я горькими слезами

Не осознал, чего мне дали.

Там было счастье и любовь,

Там был же счастья полон двор!

А что с ним сделал я, дурак?

А, просто – ась! и об косяк.

Когда приехал, только понял,

Что не просите люди Бога,

Бойтесь вы своих же слов,

Пока живет в вас пустозвон.

Маска

Глаза наполнены кровью,

Она врезается в кожу,

Забывая о боли,

Я не помню дороги.

Я разучился здесь видеть.

Разучился здесь слышать.

Каждый шаг – лжи обитель.

Я не знаю, кем родился.

Одиночеством пылая,

Словно демон воскрешая,

Заглушая мне всю правду…

Я весь год живу в тумане.

И с утра сплошные крики.

Помогите! Заберите!

Я не с нею ведь родился,

Я боюсь ее улыбки.

Демоны зовут на бал.

«Повеселись, ты почти наш».

А рядом бегают от глаз

Лица в сотни тысяч маск.

Звездам

Ночь не знает, что ей нужно,

А звезды и не ведают, зачем светить.

Я этим омутом охвачен,

Зачем мне снова здесь любить?

Зачем, как волк, был предан сучкам?

Зачем страдал я, столько клеил?

Когда от младости придет лишь мудрость?

Что люди поменялись, я не верю.

Хоть сколько тут тебя не били,

Все равно ты упадешь на землю,