Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Суть проблемы – в определении первичного начала, того из узлов сложнейшего механизма революции, который является фундаментом ее (а не «функцией» от других…). Ни цели и программа революции, провозглашенные той или иной социальной или политической силой, ни непосредственные результаты ее, ни конкретные проблемы, вокруг которых реально развертывалась борьба в ходе ее, ни внешние аспекты процесса – как бы важны они ни были – не могут, по-видимому, служить сами по себе основой для определения характера революции.

На большие трудности наталкивается и превращение в исходный традиционного критерия: характер революции определяется тем, какой класс возглавляет ее. Во многих случаях очень трудно объективно определить, какая социальная группа действительно возглавляет революцию. Зачастую факт гегемонии того или иного класса в революции устанавливается или, вернее, провозглашается уже после победы революции (по аналогии с известным принципом, что «мятеж не может кончиться удачей – в противном случае его зовут иначе»). К тому же такого рода оценки впоследствии нередко пересматриваются, иногда в зависимости от сугубо субъективных критериев. Кроме того, во многих революционных циклах гегемония переходила от одной социальной группы к другой в ходе борьбы (а ведь «типизации» подлежат именно «эпохи социальных революций», а не та или иная фаза единого процесса). И еще одно: один и тот же класс может играть руководящую роль в революционных процессах, качественно отличающихся друг от друга по иным своим закономерностям. Это зависит (даже оставляя в стороне проблему внешних факторов) от характера и состава коалиции революционных сил, от структуры класса-гегемона, от характера его сознания и т.п., в конечном счете – от уровня социально-экономического развития той исторической общности, в которой развертывается революция.

Наконец, в XX в. оказывается пригодным лишь для оценки post factum и самое традиционное и научное – в прошлом – решение проблемы, согласно которому характер революции определяется формацией, утверждению которой она открывает дорогу. Ибо та альтернативность исторических результатов социальных революций, начало которой теоретически положил выход пролетариата на арену политических битв, а практически – вступление в определенную революционную эпоху стран позднего капиталистического развития (Восточная и Южная Европа), эта альтернативность стала ныне общим правилом всех революционных процессов. Раньше от хода и «конкретного исхода» революций зависели непосредственно лишь темпы и формы перехода к предопределенной, «следующей» формации. Теперь же каждая эпоха социальной революции превратилась из решающего этапа однолинейного движения в перекресток, вернее «развилку», различных объективно возможных исторических путей. И на Западе, и на Востоке каждая революция в зависимости от хода своего развития может открыть путь к той или иной общественной формации или стадии ее. В этих условиях жесткое определение настоящего (характер революции) через будущее (возможное, но не «необходимое») с научной точки зрения оказывается, по-видимому, несостоятельным. Во всяком случае – как исходное определение.

У этого же процесса есть и другой аспект: та или иная общественная формация (или стадия ее) становится объективно достижимой различными – ведущими от разных эпох революции – путями. Так, качественная множественность путей к социализму зачастую приводит к тому, что различные революции, определенные из своей конечной цели как социалистические, по другим важнейшим объективным закономерностям своего развития глубоко разнятся друг от друга.

На наш взгляд, основные, первичные характеристики типов социальных революций (в самом широком смысле этого понятия) определяются своеобразием их материальной основы, т.е. типом того кризиса общественных структур, выражением и разрешением которого эти революции являются. Последовательное же применение этого отнюдь не нового принципа или, если хотите, классификационной гипотезы к анализу истории и основных закономерностей социальных революций приводит к некоторым важным, в общем-то известным, но слишком часто игнорируемым выводам.