Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Чем же определяется в таком случае основной характер революции? Замечу сразу (соглашаясь в этом отношении с К.Л. Майдаником), что он не может быть непосредственно выведен ни из движущих сил революции, а также гегемонии, форм и методов борьбы, ни из ее результатов. Он, разумеется, зависит прежде всего от объективно назревших задач, вытекающих из кризиса той или иной социально-экономической структуры. Но выяснением этих задач вопрос не исчерпывается. Известно, что революция происходит только тогда, когда созрела общественная сила, способная разрушить старый строй, свергнуть власть господствующих классов, его поддерживающих. Поскольку революция – это движение народных масс, то основное направление их действий в процессе революции тоже должно быть принято во внимание. Какие задачи действительно стоят в центре борьбы народных масс, как практически ставится в ходе революции вопрос о власти – коренной ее вопрос, в руки какого класса переходит власть, – от этого, субъективного, фактора тоже зависит характер революции. Именно то обстоятельство, что между этими двумя факторами возможно в эпоху империализма принципиальное противоречие, ведущее к качественно различным результатам (чего не было в классических буржуазных революциях, хотя и там стремление к иному результату было налицо), требует обязательного учета обоих факторов.

При рассмотрении того, как практически (т.е. не только в лозунгах и программах, но и в ходе реальной борьбы) ставится в той или иной революции вопрос о власти, необходимо учитывать и коренное отличие революции пролетарской от буржуазной. В то время как в последней переход власти в руки буржуазии стоит в конце революции, в первой переход власти к пролетариату есть только начало революции, ее первый шаг, ибо без этого невозможно никакое решение ее задач, невозможно создание социалистического строя. Именно поэтому основоположники марксизма-ленинизма считали пролетарскими революциями только такие революционные акции рабочего класса, когда в его руках оказывалась (хотя бы на ограниченный промежуток времени) государственная власть. Так, в июне 1848 г. в Париже имело место пролетарское восстание, а Парижская коммуна 1871 г. была пролетарской революцией. Ею было и образование Венгерской Советской республики. Последующий опыт подтверждает, что до или без диктатуры пролетариата социально-экономическое содержание социалистической революции не может быть реализовано.

Если с таким критерием подойти к анализу Ноябрьской революции в Германии, то придется установить, что, несмотря на наличие в стране основных объективных предпосылок для социалистической революции, несмотря на появление рабочих и солдатских Советов и многочисленные декларации о социалистической республике, в центре реальной борьбы не стоял вопрос о пролетарской диктатуре, власть оказалась в руках буржуазии и ее социал-демократической агентуры. Ленин 11 ноября на заседании СНК сказал: «В основном, по-видимому, у немцев все-таки февраль, а не октябрь»[565]. Карл Либкнехт и Роза Люксембург не раз отмечали, что возникло зияющее противоречие между политической формой германской революции (пролетарское действие) и ее социальным содержанием (буржуазно-демократические преобразования). В силу ряда причин, останавливаться на которых здесь не позволяет время, весь последующий ход революции, несмотря на героическую борьбу пролетарского авангарда, не привел к перерастанию ее в пролетарскую. Она осталась революцией буржуазно-демократической, хотя и проведенной в значительной мере пролетарскими средствами и методами[566]. В марте 1919 г. Ленин говорил: «Полагали, что на Западе, где классовые противоречия развиты более сильно, соответственно более развитому капитализму, революция пойдет несколько иным путем, чем у нас (в России был сначала февраль, потом октябрь. – Я.Д.), и власть сразу перейдет от буржуазии к пролетариату. Однако происходящее сейчас в Германии говорит об обратном»[567].