Исторические сочинения

И вот в среду, накануне июньских нон[1218], рано утром в церкви Матери Божьей, Непорочной Девы Марии и в церкви апостола Петра отслужили литургию, и он пригласил тех, с кем разделил причастие святых Тела и Крови Господних, попрощаться с ним. Все они собрались в церкви блаженного Петра, и он возжег ладан, вознес молитву у алтаря и благословил всех, стоя на амвоне с кадильницей. Среди пения литаний слышался горестный плач братьев, которые направились в часовню блаженного мученика Лаврентия рядом со спальней братии. Прощаясь с ними, он наставлял их хранить любовь друг к другу и поправлять заблуждающихся согласно евангельским правилам; он простил всех, кто сотворил ему какое-либо зло, попросил молиться за него и извинить, если он обходился с ними слишком строго. Все сошли на берег, и там, среди слез и стенаний, он снова даровал им, опустившимся на колени, поцелуй мира, а потом, помолившись, взошел на борт лодки со своими спутниками. За ним последовали диаконы церкви с горящими свечами и золотым распятием. Переплыв реку, он поцеловал крест, сел на коня и удалился, оставив оба своих монастыря и шесть сотен монахов.

XVIII

Когда он уехал, братья со слезами и молитвами вернулись в церковь и вручили себя в руки Господа. Спустя короткое время, закончив молитву девятого часа, они собрались на совет о том, что делать дальше. Наконец, после молитв, пения псалмов и поста, они решили как можно скорее попросить у Господа нового настоятеля. Об этом решении они сообщили братьям монастыря блаженного Павла через тех из них, кто присутствовал там, и через своих представителей. Те незамедлительно дали согласие, и оба монастыря, показав единение в Духе, усердно вознесли свои сердца и голоса к Господу. Наконец на третий день, в праздник Пятидесятницы Господней, все братья монастыря блаженного Петра и немалое число старейших монахов из монастыря блаженного Павла собрались на совет. Победило согласие, и все сошлись в одном суждении: новым аббатом был выбран Хветберт, который с детства был не только воспитан в монашеском послушании, но и стяжал немалый опыт в трудах чтения, пения, письма и преподавания. Во времена блаженной памяти папы Сергия он жил в Риме, где запоминал или записывал все, что считал полезным и достойным увезти с собой. Уже двенадцать лет он служил священником, а теперь стал аббатом и сразу же с несколькими братьями отправился к Кеолфриду, который ждал корабля, чтобы пересечь океан[1219]. Они поведали ему о том, что сделали, а он вознес хвалы к Богу в одобрение их выбора и получил от своего преемника рекомендательное письмо к апостолическому папе Григорию, из которого я сохранил часть, помещенную здесь для памяти:

XIX

«Нашему возлюбленному господину в Господе господ, блаженнейшему папе Григорию — Хветберт, ваш смиреннейший слуга и аббат монастыря во имя блаженнейшего предводителя апостолов Петра в Саксонии[1220], желает здравия в Господе навеки. Не перестаю вместе со всей святой братией этих мест, возложившей на меня приятнейшее иго Христово, возносить хвалы Вышнему определению, которое позволило нашим душам обрести покой, поставив управлять Церковью в наши дни столь славный избранный сосуд. Мы знаем о наполняющем вас свете истины и веры, посылающем лучи вашей любви на всех нижестоящих. Препоручаем вашей святой милости нашего отца и господина во Христе досточтимые седины нашего возлюбленного отца аббата Кеолфрида, защитника и покровителя духовной свободы и мира в тиши монастыря.

В первую очередь мы возносим хвалы святой и неделимой Троице за то, что Кеолфрид хоть и принес нам много горя, стенаний и слез своим уходом, но достиг радости и покоя, которых так желал, поскольку в старости он возвращается к тем апостольским вратам, которые восторженно восхвалял с тех пор, как посетил их в молодые годы и поклонился им. После сорока с лишним лет, проведенных в заботах по управлению своими монастырями, он из любви к добродетели возжелал, словно услышав зов с небес, несмотря на преклонные годы и пребывая уже на пороге смерти, снова совершить путешествие ради Христа, чтобы терния былых земных забот были сожжены духовным огнем этой святой печи. Мы также призываем вашу отеческую любовь, чтобы, невзирая на нашу недостойность, вы не оставили его без последней заботы, ибо знаем наверняка, что хотя его тело останется у вас, его преданный дух пребудет с нами, как и с вами, и будет надежным заступником и предстоятелем за нас у престола Божия в наши последние минуты». И так далее до конца письма[1221].

XX