История Финляндии. Время императора Николая I

В Комиссии Финляндских дел давно убедились в необходимости излагать свой переписку на шведском и русском языках. Что же касается Сената и канцелярии генерал-губернатора, то они вплоть до прибытия в край А. Закревского продолжали обходиться без русского языка в своем делопроизводстве. Но А. Закревский не согласился состоять лишь по имени начальником края и заявил, что генерал-губернатор, даже в тех случаях, когда не председательствует в Сенате, обязан знать все, что там происходит. Таким образом, возник вопрос о переводчиках и не только в Сенате и канцелярии генерал-губернатора, но и в губернских управлениях. Сенат пытался заявить, что губернаторы 14 лет обходились без переводчиков и казне нет надобности расходоваться на них; но с подобными доводами не согласились ни губернаторы, ни начальник края и всюду учреждены были должности казенных переводчиков.

На этом не могли, конечно, остановиться, так как естественно пришлось подумать о подготовлении контингента переводчиков и чиновников, сведущих в русском языке. Как одну из мер поднять значение государственного языка в системе преподавания, А. Закревский предложил, в 1827 г., учреждение кафедры этого языка при университете или умножение его преподавателей.

Гр. Ребиндер всегда был уверен в пользе и необходимости принятия мер, клонящихся к тому, чтобы учащееся юношество, приобретая другие общеполезные сведения, «достигло при университете познания в российском языке», но в то же время он усмотрел большие препятствия к учреждению кафедры в Або, так как в Финляндии не было лица, подготовленного для её занятия, а в России едва ли можно было найти человека, владевшего одновременно и шведским языком.

Конечно, трудно было рассуждать о кафедре, когда русский язык в Гельсингфорсе преподавался в то время несколькими учителями кантонистами, т. е. нижними чинами. В августе 1826 г. в Гельсингфорс была переведена рота военных кантонистов и к помощи их учителей прибегали некоторые родители, желавшие обучить своих детей русскому языку. Эти учителя преподавали во многих частных домах, «отчего проистекала значительная обоюдная польза». Но в 1828 г. рота кантонистов поступила в ведение бригадного командира и тот воспретил эти частные уроки и «таким образом прекратилось успешное распространение русского языка» между жителями города. Генерал-губернатор обратился к начальнику штаба военных поселений, генерал-адъютанту Клейнмихелю, прося отменить распоряжение бригадного командира.

Право учителей было восстановлено, но подоспела другая беда: роту кантонистов вскоре вывели в Россию. Тогда прибегли к новой мере. А. Закревский стал хлопотать о том, чтобы два учителя кантонистов (Шитиков и Саламатин) для пользы юношества были оставлены в Гельсингфорсе. Их оставили и в награду за распространение русского языка этих нижних чинов пожаловали в чиновники 14 класса. Их уволили с военной службы и стали давать вспомоществование из суммы, предназначенной для переводчиков канцелярии генерал-губернатора.

Никогда в Финляндии не было столько сделано для распространения знания русского языка, как в сороковых годах: при Дворе хлопотал П. А. Плетнев; во время всеподданнейших докладов сочувственно к делу высказывался гр. А. Армфельт; в Финляндии работал и разъезжал Я. К. Грот. Письма, которыми обменивались деятели того времени, полны указаний, что инициаторами дела являлись П. А. Плетнев и Я. К. Грот, а опорой их был гр. А. Армфельт. Граф часто сообщал Я. К. Гроту: «Его Высочество, — т. е. Августейший Канцлер университета, — «интересовался вашим проектом» (11 — 23 июня 1841 г.); «составленный вами зимой проект, сообщенный мной кн. Меншикову, нам возвращен и получил его одобрение» (8 мая 1844 г.). «Благодарю за все, что вы мне пишете. Я говорил с князем (Меншиковым) о необходимости принять окончательное решение касательно изучения русского языка в школах и гимназиях» (10 июня 1851 г.). «Не говорю вам, — читаем в неопубликованном письме гр. А. Армфельта к Я. К. Гроту, — об изучении русского языка... вы этот вопрос изучили лучше кого бы то ни было и знаете, как мы должны быть осторожны в наших поступках, чтобы не скомпрометировать правительства или университета. Ваши взгляды на этот предмет совершенно верны, и я убежден, что цель будет достигнута, если действовать осторожно и настойчиво. У нас все возможно, лишь бы были соблюдены формы». Подобные указания гр. Армфельт не раз давал Я. К. Гроту и сам советовался с ним в откровенных беседах, как благополучно миновать разные гельсингфорсские Сциллы и петербургские Харибды.