История Финляндии. Время императора Николая I

Подобные распоряжения производились в изобилии. Но особенно резким и неожиданным дополнением цензурного устава явилось положение 7 — 19 марта 1850 г., запрещавшее печатать на финском языке что-либо, кроме вопросов, связанных с религией и хозяйством.

Видя, что требованиями этого закона, — который иногда финляндцы называли «постановлением Аттилы», — зашли слишком далеко, стали сейчас же ставить на нем заплаты. Говорили, что благодаря министру статс-секретарю первоначальный текст закона, при сообщении его из Петербурга в Гельсингфорс, самовольно дополнили исключением из-под запрета истории, сказок и поэм. А в конце марта, вследствие хлопот помощника генерал-губернатора, генерала Рокасовского, пояснили, что закон не распространяется на перепечатки словарей и учебников.

Опекунов и дядек у печати было много. С разных сторон стекались жалобы на её поведение. Жаловался почт-директор, предостерегал и строго относился к печати гр. Ребиндер. Гр. Сухтелен из Стокгольма доложил об оскорбительных для нашего правительства статьях печати Швеции. Гр. Бенкендорф из Петербурга обуздывал «Гельсингфорсский Литературный Журнал», заметив в нем неблагопристойную статью (в № 5 — 1831 г.). Жаловались и другие, а гр. А. А. Закревский и кн. А. С. Меншиков были не из тех, которые мирволили газетам.

Почт-директор Астафий Ладо усмотрел, что из «Гамбургской газеты» усердно заимствуют и переводят; Закревский сейчас предписал подвергать ее и другие иностранные газеты, получавшиеся в Финляндии, «строжайшей цензуре», а вместе с тем обратить особое внимание на шведские газеты, в которых также были непозволительные статьи.

От почт-директора поступали длинные перечни злонамеренных статей, появившихся в разных изданиях. Он доносил, что в Варшаве гр. Паскевича не любят; что в России преследуются польские революционные клубы; что шведская газета стыдила поведение Франции и Англии; другая шведская газета обвиняла европейские кабинеты в насилии против слабейших, третья — защищала революцию, четвертая — рассуждала о перевесе народного мнения над высшим правительством; «Times» не ожидала от русских проявления кротости. И т. д. и т. д. Все подобные статьи, по мнению почт-директора, подлежали конфискации. Некоторые газеты Швеции — «Dagligt Allehanda», «Stockholms Postenngp. — вовсе не допускались в пределы Финляндии.

В октябре 1836 г., гр. Ребиндер, убедясь в предосудительной цели, которую преследует «Ведомости для шведских крестьян» (Svensk Bondes Tidning»), просил от себя Государя воспретить её допуск в Финляндию.

Университет просил, чтобы ему в конце года выдавались все задержанные цензурой нумера иностранных газет. Ребиндер доложил, что раз цензура изъяла их из употребления, он не видит «особых причин» выдавать их университету, посему просил Государя не одобрить представления и. д. вице-канцлера.

Помимо русской власти сторонников строгих цензурных кар оказалось не мало: финляндские сановники также не упускали случая наложить на печать свой тяжелую руку. Чтобы обрисовать последних, достаточно одного извлечения из журнала Сената.

Вопрос о закрытии «Саймы» рассматривался в Сенате 3 — 15 декабря 1846 г.; мнения разделились. Пиппинг отозвался, что каждая, отдельно взятая, статья не подлежит цензурной каре, но все в своей совокупности обнаруживают, подмеченное его сиятельством (ген.-губ.), стремление односторонне и легкомысленно порицать распоряжения правительства и приобрести популярность. В виду даровитости ректора и его влияния на юношество, а также для избежания непредвиденных опасных последствий, Пиппинг предложил прекратить издание. Шультен и ген. Теслев присоединились к Пиппингу. Бьеркстен усмотрел, что газету читают в большинстве случаев образованные лица, что по ученым предметам статьи её достойны внимания, и потому затруднился высказаться о запрещении. Мнение Бьеркстена разделили Ягерхорн, Кронстедт и Саклен. Клинков-стрем указал, что предосудительность статей состоит более в коварном и скрытом образе их изложения, а общее направление «Саймы» ведет к неудовольствию существующим порядком вещей и к ребяческому порицанию почти всех мер правительства. Вследствие сего он согласился с воззрением Пиппинга.