История Финляндии. Время императора Николая I

Неисчерпаемым и драгоценным источником для описания Финляндии сороковых годов являются письма Я. К. Грота (1840 — 1853 гг.). Я. К. Грот, будучи профессором Гельсингфорсского университета, хотя и жил главным образом в аудитории, библиотеке и своем рабочем кабинете, вращался, однако, в лучших кругах местного общества, стоял в центре тогдашнего взаимного духовного сближения и имел возможность близко следить за биением жизненного пульса края. Он владел шведским и финским языками и знал всех главнейших деятелей. Сам же он был человеком высокообразованным, беспристрастным, доброжелательным, подвижным, любознательным и наблюдательным. Грот сознавал, что он не только профессор, он также «русский литератор, обязанный особливо знакомить своих соотечественников с новым миром, в котором он поставлен». В нем и вокруг него сгруппировались все благоприятные данные, чтобы оставить потомству надежный документ. И мы получили его в дружеской переписке с П. А. Плетневым и многочисленных статьях, посвященных Финляндии. В его письмах и трудах ярко и правдиво отражена вся жизнь университета, начиная со смены ректоров и кончая студенческими историями, им дана полная и правдивая картина гельсингфорсского общества, нарисованы портреты главных деятелей в их официальной жизни и домашней обстановке; он метко набросал очертания зарождавшейся новой культурной эпохи. Сами финляндцы признают его описания вполне удачными, интересными и крайне полезными.

Все, что он дал из финского и скандинавского мира, явилось в свое время для русского читателя крупными и поучительными новинками. Грот был полон жизни, научных стремлений и возвышенных чувств. «Изложение истины» было его потребностью.

Я перед Ангелом благим
Добру и правде обещаю
Всегда служить пером моим».
Свой трогательный обет он свято исполнил.

Среди бумаг кн. Меншикова нашлись две тетради, составленные из писем к нему казацкого офицера E. В. Иванова с 1833 по 1838 гг. Эти письма принадлежат перу человека образованного и наблюдательного; написаны они хорошо, иногда с примесью легкой иронии и острот. Автор их жил все время в Або, и будничная и праздничная жизнь этого города проходит в его письмах, как в ярком занимательном калейдоскопе.

Некоторые подробности, введенные в нашу книгу, быть может, покажутся излишними. Но, строго говоря, по финляндской истории мы находимся пока еще в периоде накопления достоверного материала, и нами руководило также желание создать нечто в роде запасного фонда для будущей русской историографии по Финляндии. Вместе с тем, в виду нервности русско-финляндских отношений, нам хотелось ближе держаться документов, почему мы не отходили от «перила цитат» и не остановились перед тяжелым грузом ссылок. Мы сделали все, дабы осуществить свой мечту о том, чтобы настоящая книга явилась верным отражением рассматриваемой эпохи, зеркалом описанного прошлого. В видах беспристрастия, мы, как на параде, пропустили по страницам книги целые фаланги финляндских мнений, дав им возможность проявиться в их собственном виде. Кроме того, мы терпеливо выслушивали показания каждого мало-мальски выдающегося современника и, чтобы эхо его слов достигло до читателя, часто сохраняли его заявления почти в дословной передаче.

Два последних года царствования Императора Николая I ознаменованы Восточной войной. Финляндии за время этой войны нами уже в 1904 г. посвящена особая монография — «Война 1854 — 1855 гг. на Финском побережье», — которая была весьма одобрительно встречена русской, финляндской и стокгольмской критикой и переведена на шведский язык (Kriget vid Finlands kuster). Названная книга представляет собой непосредственное продолжение настоящего описания Финляндии за время Николая I и может служить вторым её подробным томом. Пересмотр её убедил нас, что она пока не нуждается в существенных исправлениях. В ней недостает лишь подробного описания недоразумений и переговоров по русско-норвежскому разграничению. И так как этот вопрос до сих пор у нас не расследован, а между тем Швеция ссылается на него как на причину нарушения своего нейтралитета в 1855 г., то мы восполнили замеченный пробел, обосновав свое описание (гл. VII), на первоисточниках. В то же время, желая, чтобы настоящая книга явилась законченным воспроизведением Финляндии за время Николая I, мы кратко рассказали, в последней её главе, ход войны 1854 — 1855 гг. на Финском побережье и описали в общих чертах поведение финляндцев.

В виду того, что наше расследование разрослось, мы вынуждены очерк развития науки, литературы и искусства за время Николая I ввести в следующий том Истории Финляндии.