Иванов день

Но вот новый и на этот раз знакомый поворот реки и дороги, и я на горе вижу дом овчара Юрия Васильевича Ватаманюка. Дом крохотный, на одну небольшую комнату и кухоньку, выкрашен синькой, а потому легко запоминается.

Ольга Ивановна просит Копчука хоть ненадолго остановиться здесь, чтобы навестить Елену Васильевну и Юрия Васильевича, наших хороших друзей.

— На обратном, на обратном пути! — говорю я. — И повидаем их, и поедим у них полонинской брынзы, и горячего чайку попьем с вареньем!

Копчук поддерживает меня, и Ольга Ивановна вынуждена согласиться с нами. Оказывается, и Копчук, и наш шофер хорошо знают Ватаманюков. Тем лучше! Все вместе и нагрянем к ним в гости.

Я с теплотой вспоминаю наше пребывание у Ватаманюков летом 1973 года. Тогда мы прожили у них что-то около недели. Всё ждали, когда прекратятся дожди и грозы, чтобы пойти вместе с Юрием Васильевичем на полонины, походить по ближним лесам. Но так и не дождались!.. Пасынок его Василь учится у нас в Ленинградском университете на факультете журналистики. Иногда Василий навещает нас, так что мы в курсе житья-бытья родителей.

Надо знать тяжелую жизнь Юрия Васильевича, долгие годы проработавшего овчаром, чтобы порадоваться и за него, и за Елену Васильевну. У овчара из горного гуцульского села, заброшенного в отрогах Карпат, пасынок учится в Ленинградском университете! Скажи об этом здесь еще недавно, до воссоединения западных областей с Украиной, — никто бы не поверил!

Я оглядываюсь по сторонам, спрашиваю у Копчука:

— Это что же — все едем по Зеленому?

— По Зеленому, по Зеленому! — Он смеется. — Это же не ваши российские села — домик к домику, да все рядышком вдоль одной улицы! У гуцулов дома разбросаны по всем горам да по всем горбам. Так им удобнее! Рядом — и пастбище для скотины, и сенокос, и огород. Потому-то наши села не имеют ни конца, ни краю.

Да, все это хорошо я знал, замечал и раньше. Но вот только сейчас в дороге всерьез подумал об этой особенности гуцульских сел. Видимо, кроме чисто экономических факторов здесь играет роль и характер людей, и традиции. Ну и, конечно, близость реки. Реки же карпатские капризные, быстрые, широко разливаются весной, в иной год сносят десятки мостов.

— У другого и корова пасется на вершине горы. Вон посмотрите! — говорит Копчук, взмахнув рукой…

Зеленое остается позади, и мы какое-то время едем по пустынному берегу, Показываются первые дома села Шибены. Мы долго едем и по этому селу, кажется, и ему не будет конца. Но вот впереди виднеется перекресток, мы подъезжаем к нему. Одна дорога идет вправо, в поселок лесорубов Бангоф, другая — на мост, на правый берег Черного Черемоша.

Мы переезжаем мост. Через какое-то время по берегу, впереди показывается аллея столетних смерек. Вот по этой аллее «газик» и доставляет нас в долгожданный Буркут!

Мы выходим из машины. У меня болят затекшие ноги, не выпрямить спины, не повернуть головы. Вижу, то же самое происходит и с остальными. Но, оглянувшись по сторонам, глотнув буркутского воздуха, я быстро прихожу в себя.

Николай Григорьевич и Иван Игнатьевич часто бывают здесь, привыкли к красотам Буркута, а мы с женой стоим как зачарованные. Удивительно красивое место Буркут. Пожалуй, самое красивое из всех мест, где нам пришлось побывать в Карпатах. Лежит Буркут на дне глубокой и громадной чаши, образуемой горами. Горы высоки, сверху донизу покрыты лесом. Посмотреть бы на поселок с какой-нибудь вершины! То-то, наверное, крохотными квадратиками выглядели бы дома внизу!..

А они не такие маленькие. Их с десяток на берегу. В них, по рассказам Копчука, общежитие лесорубов, пекарня, медчасть. Один дом большого размера стоит на пригорке. Мы подходим к нему. На первом этаже — столовая, на втором — комнаты для приезжих. Этот дом поставлен на месте старого, сгоревшего в годы войны, в котором останавливалась Леся Украинка в дни пребывания в Буркуте. На фасаде нового дома установлена мемориальная доска.

Мы направляемся в гору, к минеральному источнику, из которого пила воду Леся Украинка. А широкая тропинка, переходящая в каменистую дорогу, поднимается выше, скрывается за поворотом.

Копчук рассказывает:

— Вот по этой дороге поднималась Леся Украинка на полонину Луковец. Через Луковец ведь потом она возвращалась в Вижницу, а не той дорогой, по которой ехали мы. На той стороне гор Гринявы тоже лесной край, там протекает уже Белый Черемош. Есть там село Гринява. Оттуда берегом реки поэтесса и направилась в Долгополье, и дальше — на Куты и Вижницу.

Мне вспоминается из писем Леси Украинки, что в Гриняву за нею и Климентом Квиткой приехал на своих конях отец Попель, увез к себе в Долгополье, где они прожили десять дней, перевернув всю библиотеку священника в поисках публицистики и беллетристики. В те дни шли дожди, не выехать было в Куты…

Мы пьем воду из источника, она холодная и пахнет железом, но других достоинств я у нее почему-то не вижу.

С возвышенности я смотрю по сторонам и снова не могу насмотреться на Буркут. Да, это самое красивое из всех тех мест, где нам пришлось побывать в Карпатах.