Иванов день

Это была вполне современная, образованная девушка, хотя и жила она в провинции, вдали от больших городов. В эти города, как и любая в ее возрасте, она, конечно, мечтала попасть после окончания десятилетки, думала даже поступить в медицинский институт, но Мадам рассудила иначе: «Зачем красивой девушке что-то кончать, когда она и так долго не засидится в невестах». И она отправила Фросю после школы на какие-то финансовые годичные курсы в область, благо на курсах преподавала подруга ее детства, у которой Фрося к тому же и жила под неусыпным наблюдением.

Вернувшись с курсов, Фрося поступила контролером в сберкассу. И тут произошло невероятное: к сберкассе, влачившей жалкое существование, имевшей от силы сотню вкладчиков, вдруг выстроилась большая очередь мужчин. Толпилась в очереди, конечно, больше всего приехавшая на отдых молодежь, но хватало и серьезных кавалеров. Эти старались вложить большие суммы, чтобы поразить Фросю своими капиталами.

Через год, когда я снова приехал в отпуск в этот тихий, утопающий в садах городок, Фрося уже работала в книжном магазине. Оказывается, ее упросили туда перейти хотя бы временно, благо сберкасса намного перевыполнила свои планы, получила переходящее знамя, а магазин «горел».

Как-то, помнится мне, в один из своих прошлых приездов, зайдя в этот магазин, я увидел плачущую продавщицу.

— Что вы плачете? — спросил я.

Продавщица, пожилая женщина, молча протянула мне письмо из области. Ее предупреждали, что если магазин и во втором полугодии не выполнит плана, то на этот раз она обязательно будет уволена.

— На чем выполнить план? На чем? — Женщина разрыдалась.

Я прошелся вдоль книжных полок. Да, выбрать здесь что-нибудь было мудрено. Полки были заставлены старыми изданиями, макулатурой сельскохозяйственной, технической, художественной.

И вот в этот магазин пришла Фрося.

Я и сам не раз заглядывал к ней, когда видел счастливых покупателей, выходящих из магазина с книгами в руках. Не привезли ли какие-нибудь новинки? Нет, новинок не было, но зато была Фрося. Книги у нее брали, не глядя на названия, год издания, цену.

За июль и август Фрося продала почти все, что накопилось в магазине за последние годы.

Разумеется, у Фроси было много женихов из числа вкладчиков и книголюбов. Среди них — хирург из Москвы, вдовец, приезжающий сюда каждое лето на отдых; моложавый генерал-майор каких-то особых служб, ушедший на пенсию в свои сорок лет и поселившийся здесь; солдат из части, стоящей недалеко от городка; секретарь соседнего райкома партии. О несметном числе околачивающихся в окрестностях городка женихов-студентов из Москвы, Ленинграда, Киева я уже не говорю — их никто всерьез не принимал в расчет.

Никто всерьез не принимал в расчет и многих других женихов, в том числе и демобилизованного фельдшера-чудака. Звали его Роман. У парня ни кола ни двора, на окраине городка снимает угол у какой-то старухи, на работе получает что-то около восьмидесяти рублей, ходит еще в военном — это в летнюю-то жару! — а тоже увивается вокруг Фроси, все свободное время торчит у нее в магазине.

На страже Фроси стояла мачеха, Мадам. Она никому не говорила ни «да» ни «нет», хотя все чувствовали, что выбор ею сделан давно, но она чего-то ждет, чтобы окончательно решить судьбу Фроси.

Фрося росла послушной девочкой. Как скажет Мадам, так и будет. Это все знали.

Ох эта Мадам, Мадам!

Как-то в один из своих прошлых приездов, когда заболела Олена Михайловна, я больше недели у нее столовался. Конечно, обедать можно было бы в одном из пяти местных «ресторанов», но они здесь, как нарочно, закрываются в обеденные часы «на обед». Это создает много неудобств для отдыхающих и туристов. Отменить издевательский распорядок никто не в силах.

Мадам готовит хорошо, у нее всегда столуется человек десять. К тому же в самое удобное для отдыхающих время у нее не «закрыто на обед». Правда, она берет в три-четыре раза дороже, но обеды у нее вкусные, обильные и разнообразные. В этом городке вообще всюду готовят хорошо. Говорят — традиция.

У Мадам обширный сад. В отличие от многих соседей, у нее растут только зимние сорта яблок, они и бывают в цене зимой. Летом же здесь яблоки ничего не стоят.

Но главная доходная статья у Мадам — грецкий орех. Это дерево-исполин, высотой в пятиэтажный дом, с широченной кроной. Таких деревьев и в самом городке, и в ближайших селах немало, но у Мадам оно самое урожайное.

Орехи эти удивительные, совсем не похожие на растущие в Крыму или на Кавказе. Скорлупа у них чистая, тонкая. Возьмите с пяток этих орехов в ладонь, сожгите в кулак, и они без особых с вашей стороны усилий расколются на части. Ядро янтарное, сладкое.

Поздней осенью сюда на заготовку орехов съезжаются агенты кондитерских фабрик со всех концов страны. Здесь ореху знают цену.

Ну, а ко всему у Мадам имеются сбережения, оставшиеся от мужа-ветеринара, отца Фроси, и приумноженные ею. Разумеется, она получает и пенсию.

Дней через десять после нашего похода за курткой к Нестору, вернувшись домой с вечерней прогулки, я спросил у Олены Михайловны: