Иванов день

«Я их прочел, и многое вспомнилось из тех незабываемых лет. Проходят времена, и бывает, что как-то забывается пережитое, под новыми впечатлениями стушевываются воспоминания, но такая книга, как Ваша, вдруг резко, как бы открывая занавес, снова представляет глазам картины, которых был свидетелем.

Самая форма Ваших рассказов — краткая, резкая временами, носящая характер беглой зарисовки, впечатляет содержательностью, фактичностью, живописностью. Да, не боюсь этого слова, могу сказать, что без живописного показа происходящего многое носило бы только вид совершившегося, только доведение до сознания самого факта. Но Вы хорошо изображаете, и поэтому читатель видит, что происходит.

К войне в литературе надо возвращаться не потому, что эта тема неисчерпаема. Но надо не забывать, какие люди были у нас на войне, как сражался наш народ, какой героизм проявлял он перед лицом смертельной опасности, какие в нем обнаружились замечательные черты, не так заметные в мирной жизни.

Все это есть в Вашей небольшой, но очень наполненной книге. Это ничего, что иное в ней как бы перенесено из записной фронтовой книжки. Бегло рассказано, всего на одну страничку. Но это живет и убеждает. И не надо такое разное объединять в какое-то единое, непрерываемое повествование. Я люблю маленькие рассказы, и поэтому Ваша книга мне понравилась».

Письмо Тихонова придало мне необходимую уверенность, и я сел писать новый цикл коротких рассказов. Сильно пополнились разделы книги «В лесном краю», «Дороги запада».

Новое издание книги, вышедшее в «Советском писателе» в 1966 году, было вдвое больше прежнего.

Потом я сел писать вторую книгу. Рассказы, вошедшие в нее, уже были другого плана и более развернутые. Среди них была и небольшая «Венгерская повесть». Книга эта вышла под названием «Маленькая повесть и большие рассказы».

Вот так обернулась история с короткими рассказами в письмом Тихонова.

4

В шестидесятые годы мы с Николаем Семеновичем встречались, на пленумах и съездах Союза писателей СССР и РСФСР. В праздники обменивались поздравительными открытками.

Тихонов много писал, много ездил, жил активной творческой и общественной жизнью.

В 1973—1974 годах у нас шла интенсивная переписка. Я был избран первым секретарем Ленинградской писательской организации, и Тихонов теперь обращался ко мне по самым различным вопросам.

Его, например, беспокоило, как пройдут в Ленинграде дни, посвященные 100-летию со дня рождения О. Форш. С Ольгой Дмитриевной Форш Тихонова связывала многолетняя дружба, он всегда высоко отзывался о ней как о человеке и писателе.

В письме от 22 мая 1973 года Тихонов просил меня прочесть участникам юбилейного вечера посылаемое им приветствие, которое заканчивалось словами:

«Жалею, что не могу лично принять участие в этом всенародном торжестве, которое, я не сомневаюсь, будет согрето чувством настоящей большой любви к народной писательнице, нашей неповторимой, вдохновенной, светлой Ольге Дмитриевне Форш!»

Вот какие слова он нашел для характеристики писательницы!

Разумеется, ленинградцы сделали все, чтобы достойно отметить юбилей Форш.