Читаем Иванов день полностью

«Я редактировал журнал до 1925 года, когда меня направили на дипломатическую работу в Лондон. Незадолго до отъезда в качестве помощника редактора пришел К. А. Федин, писавший тогда свой роман «Города и годы». В «Звезде» мы вместе проработали дружно около полугода.

Вспоминая теперь, полвека спустя, о всем «населении» корабля «Звезда», я мысленно вижу перед собой длинную галерею самых разнообразных лиц, из которых я сейчас могу лишь упомянуть некоторых.

Вот передо мной Алексей Николаевич Толстой. Он только что вернулся из Франции. Поняв великий смысл Октября, он стремился всем сердцем воспринять «новую Россию». Мы с женой понимали сложность положения Алексея Николаевича и стремились всячески облегчить этот нелегкий его переход.

Вот Николай Семенович Тихонов, молодой талантливый поэт, тяготеющий к восточным мотивам, полный революционного духа. Помню, в те дни очень популярна была его поэма «Сами», которая начиналась так:

Хороший сагиб у Сами — и умный,Только больно дерется стеком.Хороший сагиб у Сами — и умный,Только Сами не считает человеком.

Мы с женой часто с ним встречались, дружили. Впоследствии он вырос в крупнейшего советского писателя и большого общественного деятеля».

Николая Семеновича Тихонова в этом же юбилейном номере вспоминает бывшая заведующая редакцией Р. Ковнатор:

«Слух о том, что Н. С. Тихонов, автор известных и любимых книг «Орда» и «Брага», «заведует поэзией», быстро распространился.

И «Звезда» превратилась в своеобразный поэтический клуб. Можно сказать без преувеличения, что «стар и млад», причастный или желающий приобщиться к поэтическому творчеству, потянулся в журнал, а Николай Семенович стал бывать в редакции почти ежедневно.

— Хожу, как на службу, — посмеивался он.

А стола так и не было. Выручал подоконник…»


Прошел юбилей «Звезды».

В первых числах января 1974 года Тихонов мне писал:

«Еще раз приношу Вам самые добрые пожелания, имея в виду, что год будет чрезвычайный, и по событиям, которые сами по себе необыкновенны, и по тому отношению, которое Вы будете к ним иметь и как первый секретарь правления Ленинградской писательской организации, и как главный редактор журнала «Звезда».

…Если Вы уведомите меня о дате общегородского вечера, буду Вам чрезвычайно благодарен. Думаю приехать в Ленинград числа 22-го, 23-го, уточнив день, обязательно Вам сообщу заблаговременно. Желаю Вам всего доброго и светлого! Н. Тихонов».

Тихонов со всей серьезностью относился к январским праздникам. И год называл «чрезвычайным»!..

Да, это было так. Чрезвычайным был прежде всего наступивший январь нового 1974 года. И события в январе были «сами по себе необыкновенны!» — как писал Тихонов…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное