Читаем Иванов день полностью

Через несколько дней я написал Николаю Семеновичу, что прошла двухдневная научная сессия в Пушкинском доме, посвященная творчеству Ольги Форш. Было много интересных докладов. 28 мая большая группа ленинградских писателей побывала в городе Пушкине, возложила венок на могилу Ольги Форш. Днем мы провели расширенное заседание правления Ленинградской писательской организации. С большим вниманием присутствующие встретили письмо Тихонова. Было несколько интересных выступлений. Потом мы смотрели документальный фильм «Ольга Форш»…

В ответном письме Тихонов поблагодарил меня и напомнил о приближающемся — 19 июля — юбилее Маяковского.

Юбилейные дни Маяковского тоже, по-моему, хорошо прошли в Ленинграде. Торжественный общегородской вечер состоялся в Театре оперы и балета имени Кирова. Мне приятно было его открыть вступительным словом, выполнить свое обещание Тихонову.

Я снова написал Николаю Семеновичу «отчет». Он ответил, поблагодарил, но тут же напомнил, что нам, ленинградцам, осенью надо провести еще вечер, посвященный 70-летию со дня рождения Виссариона Саянова. Характеризовал он Виссариона Михайловича как «выдающегося ленинградского поэта».

Да, поразительный человек был Николай Семенович!

И откуда он находил и время, и силы, чтобы помнить обо всем и обо всех, и не только о юбилейных датах выдающихся советских писателей… но и о вдове писателя, и о квартире для молодого литературоведа, и еще о многом другом.

Уже в начале осени я в свою очередь написал Тихонову о трех приближающихся больших юбилейных датах в истории Ленинграда: 50-летии «Звезды», которое мы собирались отметить в декабре 1973 года, 50-летии переименования Петрограда в Ленинград и 30-летии полного снятия блокады — эти две даты должны были праздноваться в январе 1974 года.

Я прекрасно понимал, что Тихонов не сможет приехать в Ленинград и в декабре, и в январе. Конечно, мы были бы рады увидеть его на юбилейных торжествах «Звезды», но вероятнее всего его приезд надо было ждать в январе — сразу на празднование двух великих дат в истории нашего города.

Так это и случилось. Но для № 12 «Звезды» Николай Семенович прислал подборку стихов, а для № 1 — свои воспоминания о работе в журнале. Мы их напечатали.

Хотя Тихонова не было на юбилее «Звезды», но он незримо присутствовал на наших торжествах. Для старейшего советского литературно-художественного журнала он сделал много. В разное время он заведовал отделом поэзии журнала, редактировал журнал, но главное — всегда был одним из активных авторов «Звезды» и после переезда в Москву оставался другом журнала.

В своих воспоминаниях, присланных в «Звезду», Николай Семенович, в частности, писал:

«Мне сегодня радостно вспомнить, что с первых номеров «Звезды» я связал с журналом свою литературную работу. Первый редактор «Звезды» И. М. Майский создавал журнал широкого профиля, привлекая самых разных писателей, поэтов и критиков. Многие мои произведения увидели свет на страницах «Звезды». Глубокие дружеские связи зародились вокруг журнала. Временами я принимал самое живое участие в работе его творческого коллектива.

Традиции первых лет сохранились и в последующие годы. Все писатели Москвы и писатели республик знали, что на третьем этаже в Доме книги, на Невском, 28, есть редакция журнала «Звезда», где все похоже на маленький, но очень оживленный литературный клуб, где встречаются самые разные литераторы, знакомятся, читают свои стихи, спорят, обсуждают литературные события Москвы и Ленинграда…»

Но и самого Николая Семеновича вспоминали старые «звездинцы». Академик И. М. Майский в своих воспоминаниях, напечатанных в том же юбилейном № 12 «Звезды» за 1973 год, писал:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное