О, сжалья надо мной, сломай мои засовы,И брось меня в огонь! Ведь в этот век суровыйЧуть не сошла с ума я, бедная калитка,От разных беспокойств и дерзости избытка.Ведь ни одной еще не проходило ночи,Чтоб мне не знать пинков — что дольше, то жесточе —От пьяниц и гуляк. На брань что обижаться?Слова их — звук пустой. Лишь целой бы остаться!А сколько, помню я, петелек здесь развито,Засовов сорвано и молотков разбито!Теперь уж палками стучатся: — Отворяй-ка! —И запирается на ключ моя хозяйка.Известно, что терплю не по своей я воле.Виной распутница, что жизнь проводит в холе.Не знаю, как могла на белый свет родитьсяТакая, честь свою забывшая, блудница.Обязанность всегда на совесть исполняя,Всю злость и прихоти ее терпеть должна я.Иль виновата я в молве о ней постыдной?В чем правда и в чем ложь — самой ей лучше видно.И мало, что по мне гуляют палки, шпаги,Должна еще терпеть я от того бедняги,Что каждой ночью здесь рыдает надо мноюИ спать мне не дает слезливой болтовнею.«Как госпожа твоя, калитка, ты сурова.Ведь это мне назло ты держишься засова,Не пропускаешь в дом и не несешь печальнойМоей мольбы туда, где спит хозяйка в спальне.Бедняга, в горести своей я, как и прежде,Лишен возможности поверить хоть надежде.Мне не придется спать под крышей без тревоги,Ночь на холодном здесь я проведу пороге.Жалеет ночь меня за все мои невзгоды,И звезды яркие, и ветер непогоды,А ты не тронулась столь горестным страданьем,Хоть и других гостей не радуешь свиданьем.Хочу я, чтоб мольба сквозь камень проскользнула,Словечком над ушком забывчивым порхнула.Будь сердце у нее из камня — всё ж невольноВздохнет она о том, кому сейчас так больно.Теперь она лежит в объятиях другого,И бесполезное уносит ветер слово.Ты так же предо мной, калитка, виновата,Хотя с тобою я любезен был когда-то.Неблагодарная, я ль груб бывал с тобою?Пихал ли я тебя когда-нибудь ногою?Срывал ли на тебе свое негодованье?Ты ж равнодушно зришь в ночи мои рыданья!Нет, лучше в честь твою стихов я нарифмуюИ с благодарностью порог твой поцелую.Ведь сколько раз к тебе я подходил в печали,Когда мольбы мои святые отвергали!»Вот так все говорят они в сыром туманеНочь напролет, пока петух не загорланит.Я госпожи моей браню обычай скверный.Мне жалко бедняка, расплачусь я наверно.