Избранные произведения

На башне каменной, трехстенной, на засов
Закрытой, вверенной охране злобных псов,
Бродящих у ворот, сидела бы Даная,
Ночных развратников угрозы презирая,—

Когда б Акризий, страж, спускающий собак,

Обманут не был сам Венерой! Вышло так,
Что Зевс стал золотым густым дождем, который
Проник в убежище сквозь все его затворы.

Ведь золото порой и воинов сильней,

Оно скорей пройдет сквозь стены крепостей,
Чем гром иль молния. Погиб и дом пророка,
Когда был жадностью захвачен он глубоко.

И Македонцу все сдавались города,

Подкупленные им без всякого труда.[18]
Пред властью золота начальники бессильны,
Готовы флот они отдать за дар обильный.

Но от больших богатств жди и больших забот.

Чем больше человек сокровищ соберет,
Тем больше жаждет их. И я уж тем доволен,
Что непомерными желаньями не болен.

Ведь чем умеренней в желаньях мы своих,

Тем власть небесная скорей исполнит их,
А с богачами нам не след вступать и в братство,
Чтоб не пришлось потом влачить цепей богатства.

Владыка ль тот, кто рад насыпать через край

В амбары гданский хлеб, жулавский урожай,
А сам насытиться не может этой пищей
И, числясь богачом, по сути тот же нищий?

Есть у меня лесок, луг с ключевой водой,

Жду урожая я с уверенной душой,—
И щедрой Африки владетель не сравнится
С тем, что судьбою мне отпущено сторицей.[19]

Хоть я и не копил подольских пасек мед

И в погребе моем вин сремских недочет,
Хоть нету у меня овечьих стад богатых,
Пасущихся в горах, где зеленеют скаты,

Далек от бедности мой дом, сыта семья.

К чему избыток мне? Судьбой доволен я.
Чрезмерной алчности, по счастью, я не знаю
И пользу большую от бога получаю,

Чем, если б Венгрией, Венецией владел.

А жадности людской неведом ведь предел.
Довольствоваться мы должны той мерой хлеба,
Какую каждому из нас дарует небо.

ПЕСНЯ V