Читаем Калейдоскоп мыслей “Из бабушкиного сундука” полностью

Зонтик жаловался: – На меня все время кто-то капает.

Поющему дифирамбы охотно прощают голос, если он поет достаточно громко.

Противоположности сходятся, а потом расходятся.

Чтобы доказать свою слабость, порой приходится применять силу.

Победителей не судят, если нет состава преступления.

Как часто точка зрения не совпадает с точкой опоры.

Если разбудить дремлющую совесть, то не известно, что она сделает спросонья.

Смотрел так далеко, что ничего не видел.

Убегая от себя, никому не сообщай свой маршрут.

Летающие кошельки вызвали бы еще больший переполох, чем летающие тарелки.

Кто-то стрижет и заблудших овец.

Сколько масок попробовал, прежде чем нашел свою.

Когда мыслям тесно, они не укладываются в голове.

Каждого можно поставить на место, но не каждого на свое.

Хорошо, когда дело мастера боится.

Слабостью крепких напитков является их доступность.

Так долго нес чепуху, что надорвался.

Если повторять чужие ошибки, то не останется времени на свои собственные.

Не так опасна охота, как дележка шкуры.

Чем слабее слух певца, тем громче должны быть аплодисменты.

Был скорняком по профессии и шкурником по призванию.

Заслуженный успех приходит к талантам, остальные довольствуются незаслуженными.

Реально быть коброй и все-таки доброй?

Прежде чем лезть в бутылку, подумай о своих габаритах.

Совершал столько ошибок, что не успевал учиться на них.

Если ты опередил события, то тебя придержат обстоятельства.

Сколько не потрясали его воображение – оно не просыпалось.

Одного поля ягоды, но разной величины.

У каждого сорняка – свое поле деятельности.

На дне каждого сердца есть осадок.

Собираясь почивать на лаврах, не забудь завести будильник.

Производственная травма, упал со служебной лестницы.

Соблюдайте гигиену: не пускайте пыль в глаза.

Свободно читал чужие мысли – своих не было.

Первую половину жизни провел в поисках второй.

Ничего не высасывайте из пальца, не вымыв руки.

Выпивающего хоть двое уважают, а трезвенника никто.

Денежные знаки, как и дорожные, опасно воспринимать неправильно.

Фразу избили до неузнаваемости.

Смотри в корень, если не можешь дальше.

Пляшущему под чужую дудку, приходится петь не своим голосом.

Все лабиринты когда-то были тупиками

Легче всего заблудиться в лабиринте человеческих отношений.

В пустоте не держат даже крылья вдохновения.

И в домашних условиях можно одичать.

Топчусь на месте? Нет, готовлю почву для следующего шага.

Где уж тут упасть, если со всех сторон подталкивают.

Как много нужно произнести слов, чтобы тебя поняли с полуслова.

Неплохо бы и на золотые правила ставить пробы.

Дайте мне точку опоры и я приобрету точку зрения.

Неуживчивый человек, а как долго живет.

Чтобы стать интересным собеседником, надо прежде всего научиться молчать.

Недостаточно пролезть через игольное ушко, надо еще доказать, то ты не верблюд.

Был баран бараном, а стал дубленкой.

По собственному желанию обычно уходят без всякого желания.

Сел на диету, ест глазами начальство.

Одни рады, если в огороде бузина. А другие если в Киеве дядька.

За душой ничего, зато за пазухой камень.

На допросе у следователя продавец взвешивал каждое слово.

Пока мы видим сучок в чужом глазу, со зрением все в порядке.

Отсутствующий взгляд бывает только у присутствующих.

Никогда не поздно начать новую жизнь, всегда поздно менять старую.

Железная логика должна быть гибкой.

Ничто порой не мешает творческому росту, как рост популярности.

Смелость берет города, ум и труд строят их.

Чтобы тебя поняли, иногда достаточно промолчать.

Преимущество узколобых, нет места для морщин.

Иногда, чтобы достичь потолка, достаточно поднять руку.

Моська облаяла слона и сделала из него муху.

В его мозгу было столько извилин, что мысли не могли выйти из лабиринта.

Хладнокровно переносил чужие огорчения.

Счастливчик! Всю жизнь проплакал от счастья.

Настоящий друг съест пуд соли сам.

Пустое тоже может заполнить жизнь до предела.

Поле деятельности, ограниченное канатами превращается в ринг.

Змею так часто отрубали в сказках головы, что он стал символом мудрости.

Берегите мух! Из них можно делать слона.

Когда мыслям слишком просторно, их трудно собрать.

Труднее всего провести время.

Забился в раковину, а жемчужиной так и не стал.

И к громкому успеху подчас подходят крадучись.

Сколько хороших мыслей теряется в лабиринте извилин!

Серость, как ты разнообразна по цвету!

Широкая проблема хороша тем, что ею можно занять множество узколобых.

«Быть или не быть человеком?» вот в чем вопрос – задумалась обезьяна.

Увидев ягненка, волк вскричал: – прочь с моих глаз! Не буди во мне зверя.

Кто больше горячится, того скорее допекут.

Скользкие мысли продвигаются с максимальным трением.

Вода стала его стихией, он постоянно садился в лужу.

А взятие вершин культуры не пошлешь морскую пехоту.

Секрет моей работы не позволяет мне знать, то, что я делаю.

Зачем вам быть просто несимпатичным, когда вы можете выпив пару лишних рюмок стать настоящей свиньей.

Тут даже джин не выдержал и полез в бутылку.

Огромный камень свалился у него с души за пазуху.

Если гора не идет к Магомеду, значит Магомед пошел в гору.

Если собственная тень мешает тебе жить – переступи ее.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия
Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

В предлагаемой книге выделены две области исследования музыкальной культуры, в основном искусства оперы, которые неизбежно взаимодействуют: осмысление классического наследия с точки зрения содержащихся в нем вечных проблем человеческого бытия, делающих великие произведения прошлого интересными и важными для любой эпохи и для любой социокультурной ситуации, с одной стороны, и специфики существования этих произведений как части живой ткани культуры нашего времени, которое хочет видеть в них смыслы, релевантные для наших современников, передающиеся в тех формах, что стали определяющими для культурных практик начала XX! века.Автор книги – Екатерина Николаевна Шапинская – доктор философских наук, профессор, автор более 150 научных публикаций, в том числе ряда монографий и учебных пособий. Исследует проблемы современной культуры и искусства, судьбы классического наследия в современной культуре, художественные практики массовой культуры и постмодернизма.

Екатерина Николаевна Шапинская

Философия