Хищники

– Подавайте заявление. Берусь протежировать. Уверен, блистали в драмкружке…

– Декламировала хуже всех в классе…

– Это ничего, – покровительственно заметил профессор. – Научим… Аркадия Исааковича вот из драматического училища отчислили…

– Кого? – не поняла Дагурова.

– Райкина. А теперь это Райкин!… Так чем обязаны столь высоким, простите, щекотливым посещением? – все еще игриво спросил Климентий Борисович.

– Щекотливым – это верно, – серьезно сказала следователь.

И объяснила суть своей идеи.

По ее замыслу эксперимент был довольно прост. Кедровский лесник Нил Осетров уверял Ольгу Арчиловну, что

Марина Гай не умеет обращаться с ружьем. Но версия о ее причастности к убийству Авдонина требовала окончательной отработки. Кто мог гарантировать, не научилась ли

Чижик стрелять сама? Или ее научил кто-то другой?

При поступлении во ВГИК на актерский факультет абитуриенты исполняют различные этюды. Небольшие сценки. Ольга Арчиловна подумала, а что, если попросить преподавателя задать Марине этюд, например, «Удачная охота». И провести его в тире. С настоящим карабином.

Сразу станет ясно, держала она когда-нибудь его в руках или нет…

– Вы это серьезно? – посмотрел на Дагурову профессор, внимательно выслушав ее до конца (в подробности она, естественно, не вдавалась: нужно, дескать, узнать, умеет

Марина обращаться с ружьем или нет).

– Вполне, – ответила Дагурова.

– Прекрасный эпизод для детективной ленты! – воскликнул Климентий Борисович. – Но в жизни?

– В жизни, товарищ профессор, проводят такие следственные эксперименты, которые не придут в голову самому изобретательному сценаристу.

– Ну-ну, – задумался тот, погладив свою лысину. – У

вас, выходит, тоже всякие фантазии и озарения… Я – за творчество. Везде и всегда. Что же, попробуем… А может, она так войдет в роль, что выполнит все как надо. Смотрела фильмы, постановки… Система Станиславского – поставить себя на место человека, которого играешь. Великая система!

– Ну, положим, опытный глаз отличит, что не так.

– Помилуйте, я в своей жизни на сцене стрелял сотни раз, звуки давали за кулисами. А в жизни ни разу не выстрелил даже из духового ружья! Как же отличить?

– За это вы не беспокойтесь. Наблюдать будет опытный человек…

– Прекрасно, прекрасно, – сказал Климентий Борисович; по всему было видно, идея его зажгла. – Вы знаете, есть шанс убить сразу двух зайцев: удовлетворить ваше профессиональное любопытство и выяснить, как вышеозначенная абитуриентка выстроит мизансцену. Для артиста это главное, поверьте моему опыту!

И он еще добрых полчаса развивал перед следователем свои взгляды на актерское мастерство. Условились, что эксперимент будет проведен завтра в первой половине дня.

Редакция журнала «Огонек» помещалась в современном многоэтажном здании неподалеку от Савеловского вокзала. Из окна была видна автодорожная развязка на трех уровнях. Потоки машин мчались по ней непрерывной лентой.

Сидя в кабинете Клары Сергеевны, заместителя заведующего отделом, и глядя на этот предельно урбанизированный уголок Москвы, Ольга Арчиловна почему-то не могла сразу собраться с мыслями и четко объяснить строгой женщине в больших очках с дымчатыми стеклами, что ей конкретно нужно.

– Видите ли, – начала Дагурова, демонстрируя номер журнала с вырванной Флейтой страницей, – человек, которого мы проверяем, страдает потерей памяти…

– Амнезия?

– Вот именно. Его очень взволновала именно эта страница, а по какой причине – он объяснить не может. Мы, как вы понимаете, тем более.

Клара Сергеевна взяла журнал, внимательно полистала его, пробежала глазами вырванную страницу.

– Да, материал тут подготовлен нашим отделом, –

подтвердила она. – Он мне знаком. Но через мои руки столько проходит! Может, вас интересуют эти заметки в том виде, в каком представлены авторами? Пока они доходят до верстки, иной раз остается десятая часть.

– Это было бы хорошо, – согласилась Ольга Арчиловна.

– Но…

– Вы просмотрите заметки, а потом, если будут вопросы, пойдем дальше, – мягко остановила Дагурову замзавотделом.

Она пригласила к себе одного из сотрудников и попросила разыскать подлинники статей и заметок, интересующих следователя. Непрестанно звонил телефон, в комнату то и дело заглядывали люди.

Тот самый сотрудник отдела вскоре принес напечатанные на машинке рукописи. Действительно, они были исчерканы и сильно сокращены. Редактор поработал. Дагурова подробно ознакомилась с каждой рукописью, пытаясь найти что-нибудь интересное для себя из того, что не пошло в номер. Но увы! Дагурова начала отчаиваться. Ей вдруг показалось, что затея обратиться в «Огонек» – пустая трата времени, своего и сотрудников редакции… И

все-таки она решила не отступать.

Измучив своих собеседников, Дагурова наконец встретилась с журналистом лет тридцати пяти, внимательным и терпеливым, как врач.

– Валентина Фарботько, – рассказывал он о юной скрипачке, победившей на международном конкурсе, – из

Львова. Учится в Киевской консерватории. Я слушал ее.

Наше будущее… А это Владлен Пясецкий. Окончил Московскую консерваторию. Из семьи известного музыканта…