Хорасан. Территория искусства

317 Об этом подробно см.: Шукуров Ш.М. Образ Храма / Imago Templi, М., 2002. С. 217–218. Мавзолей Санджара в Мерве аналогичным образом назван хронистом Июн ал-Асиром «домом загробной жизни» (дар алахира) (Хмельницкий С. Между Саманидами и монголами. Архитектура Средней Азии XI – начала XII в. Ч. II. Берлин; Рига, 1997. С. 45).

318 Попытка теоретических построений современной архитектуры небоскреба с позиций коранических описаний райской архитектуры см.: Ardalan N. Simultaneous Perplexity as the Quintessential Visual Paradigm of Islamic Architecture and Beyond // Understanding Islamic Architecture. New York: Taylor and Francis Group, 2002. P. 12–14. Книга важна совмещением исследований в области средневекового и современного зодчества.

319 Morris D. The sense of space. New York: State University of New York Press, 2004. P. 2.

320 Мы сказали: «будущее архитектурной постройки». Что означают эти слова? Если прошлое содержится в самом памятнике, в его формально-семантической структуре, то будущее того же памятника содержится в аналогичной структуре других памятников.

321 Последняя фраза является парафразом из книги М. Фуко. Рождение клиники. М.: Смысл, 1998. С. 180.

322 Фуко. Рождение клиники. С. 187. Вот слова Фуко, к которым мы должны быть чрезвычайно внимательны: «Взор же не витает над полем, он упирается в точку, которая обладает привилегией быть центральным или определяющим пунктом. Взгляд бесконечно модулирован, взор двигается прямо: он выбирает, и линия, которую он намечает, в одно мгновение наделяет его сутью. Он направлен, таким образом, за грань того, что видит; непосредственные формы чувствительности не обманывают его, так как он умеет проходить сквозь них, по существу он – демистификатор. Если он сталкивается со своей жесткой прямолинейностью, то чтобы разбить, чтобы возмутить, чтобы оторвать видимость. Он не стеснен никакими заблуждениями языка. Взор нем как указательный палец, который изобличает. Взор относится к невербальному порядку контакта, контакта, без сомнения, чисто идеального, но в конечном итоге более поражающего, потому что он лучше и дальше проникает за вещи».

323 Речь не идет в данном случае и во всем этом разделе о глубине в обычном смысле, которая располагает пространственными координатами «здесь», «там», «близко» или «далеко». Безусловно, каждая вещь имеет глубину, но я, глядя на эту вещь, располагаю глубиной другой, поскольку мое бытие отлично от бытия той вещи. Весьма продуктивной по мысли является следующая книга: Morris. The sense of space. P. 3.

324 Morris. The sense of space. P. 107 и далее.

325 Об этом говорят авторы компетентного исследования: Ettinghausen, Grabar, Jenkins-Madina, Islamic Art and Architecture. P. 145. Авторы книги отмечают, что современное исследовательское знание не отвечает на вопрос о причинах возникновения этой формы мавзолеев, ограничиваясь их типологией и иконографией (см. об этом: Daneshwari A. Medieval Tomb Towers of Iran. An Iconographical Study. Lexington, 1986). Наиболее сомнительным является интеллектуально не проработанное предположение о тюркском происхождении шатрового покрытия, об этом чаще всего пишет известный современный специалист по архитектуре Ирана Р. Хилленбранд: Hillenbrand R. Islamic Architecture. Form, Fiction and Meaning. New York: Columbia University Press, 1994. P. 282–287; а также см. его пространную статью об иранских мавзолеях в объемном тегеранском издании по истории архитектуры иранской архитектуры: Хилленбранд Р. Макабир // Ме’мари-е Иран. Давра-е Ислами. Техран, 1344. С. 25 и особенно выразительно С. 28. К вопросу о возникновении шатровой формы высотных мавзолеев мы обратимся чуть позже.

326 Согдийское слово Испиджаб означает «белая вода» (Лившиц В.А. Согдийцы в Семиречье: лингвистические и эпиграфические свидетельства // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. М., 1971). В саманидское время город был захвачен в 840 г. и вокруг него были возведены стены. Испиджаб и его окрестности были известны как плодородием, так и прибежищем несториан и монофизитов. Об истории города см.: Байтанаев Б.А. Древний Испиджаб. Шымкент-Алматы, 2002. Автор подозревает, что город до входа саманидских войск был несторианским центром с широко развитым богородичным культом. По этой причине, продолжает автор, белый город следует понимать и как священный город (С. 16). О христианском населении города см.: Бартольд В.В. О христианстве в Туркестане в домонгольский период // Сочинения. Т. II, Ч. 2. М., 1964. Об архитектурном наследии Испиджаба см.: Свод памятников истории и культуры Казахстана. Южно-Казахстанская область. Алмааты, 1994.