Китайская пейзажная лирика III-XIV вв.

Уснули в домах,
рассиялась луна,
и тени прекрасных цветов
заиграли на шторе окна.
Качаются ветви —
людская тоска им смешна.
Сокрылась луна,
и опять
я осталась одна.

* * *

То ветра порывы,
то дождь проливной.
Цветы опадают,
пух ивы летит над землей.
Тоскую за шторой...
Чу! — слышу кукушку,
она
кукует-рыдает:
вернись к нам обратно, весна.

* * *

Ах, розанчик у реки,
щечки — персик наливной.
Вот отрада для руки!
Словно яблонька,
прелестна и легка,
Я поглажу эту крошку —
золотую лотос-ножку,
обниму осинку-талию —
до чего ж она тонка!

* * *

На лотосах
капли дождя,
росинки на розах у стен,
висит над двором аромат
заинеенных хризантем.
Как тень одинока!
По веточкам сливы
луна опускается ниже...
Четыре часа прождала я напрасно.
Жестокий,
тебя ненавижу!

* * *

Я не жгу фимиама,
к цинь не тянет мня.
О весне размечталась,
хоть давно уже с нами она.
Солнце встало высоко,
а я сплю у окна,
лишь цветочника голос за шторой
пробудит ото сна.

* * *

Сижу над рекой
и слежу за волной:
взметнется, плеснет
и проносится мимо.
А горы на западе
неколебимы.
Спускаюсь к воде я с простою удой —
и в душу нисходит покой.

* * *

Я стою на вершине,
распустивши власы.
Тени сосен
распластаны солнцем по склону горы,
пруд Тайе затихает
в чарах лунной красы,
облачка набегают,
не слыхать детворы.
И закат угасает...
Так проходят хмельные часы.

ЦЯО ЦЗИ

БЛАЖЕНСТВО

Осень
в ртутном котле выплавляет зарю.
Тает в чане для чая
снежок на огне.
На плывущие мимо беседки опавшие листья
смотрю,
мнится —
ветер в Улине задул по весне.
Где вы, Цяо и Цин?[297]
Над сосной облака.
Скоро пальмовый ковш опустеет, быть может,
и, как сянь, от росы захмелевший,
вздремну я на каменном ложе.
Ветви тихо дрожат,
обезьяны кричат,
но уже чуть заметно бледнеет луна,
пробуждается сяньшэн
от пьяного сна.

* * *

Неистовствует река,
в волнах расплескалась луна,
гора в отдаленье видна.
Кто в силах сдержать
уходящий поток,
уплывающие облака?
Гора остается одна.
На зорьке вечерней студеной
парчою искрится волна,
расплавленным золотом
море
окрасил осенний закат...
Вот погреб,
он полон вина,
но кто его выпьет до дна?
Лишь чайка одна мне верна.

* * *

Случайные чаек штрихи,
не зашелестят тростники,
осенние воды тихи.
Но только
над озером вьются
кострищ отдаленных дымки,
нарушив покой этих мест,
и небо, и землю —
все, все растревожив окрест,
безветрие дали безоблачной,
гладь озерка...
Настойка крепка,

к нам песня доносится издалека,

и месяц блестящий
на гору залез.

УЖУ ОДИН НА ХОЛОДНОЙ РЕКЕ